– Прочтите, и вы поймёте моё удивление.
Папку я беру с некоторой опаской. Что сказать, после Шмота я уже готова ждать от этой папки всё, что угодно.
И ведь не ошибаюсь… Первой строкой была написана сумма, от которой дыхание перехватило, и кабинет стремительно закружился.
Двадцать тысяч золотых монет и пять сотен серебрушек?! Так это ж целое состояние!
Папку я медленно возвращаю на стол, и пальчиком отодвигаю подальше. Потом прикладываю руку к сердцу, которое вдруг решило устроить дикие танцы и прошу сдавленно, едва выталкивая слова:
– Можно… воды?
Управляющий поспешно кивает и отчего-то трясущимися руками наливает из высоко кувшина воду. Я в свою очередь хватаю стакан и осушаю сразу до дна, будто пару часов провела под палящим солнцем. С грохотом ставлю на стол и прикрываю глаза. Кажется, так легче собрать разбегающиеся в разные стороны мысли.
– Я не ошиблась? – спрашиваю, спустя несколько минут гнетущей тишины. – Двадцать тысяч золотом?
– И пять сотен серебряных монет, – словно издеваясь, добавляет управляющий. – Всё верно.
– А… – хотела спросить, кем же моя тётушка трудилась при жизни, да только остановилась вовремя. Не очень-то прилично задавать такие вопросы, да и не важно это сейчас.
– Понятно, – силюсь улыбнуться, всё так же глаз не открывая, но не выходит.
– Так я почему удивился, – счёл нужным пояснить свою странную реакцию мужчина, хотя мне, честно признаться, оправдания его вовсе не нужны. Мне бы переварить, что я теперь богата. Но его моё мыслеварение вряд ли волновало так же, как и меня. – Обычно наследники стремятся как можно быстрее богатство потратить, а вы…
Он делает многозначительную паузу, окидывает меня придирчивым взглядом, благо глаза я к тому времени уже открыла, и всем своим видом заявляет, что такая оборванка из глуши уж точно была обязана следовать привычному сценарию, а не вот это вот всё.
Сил обидеться на такое явное неуважение, пусть словами и не высказанное, у меня не нашлось. Да и желания доказывать, что пусть я и из глуши, а средства к существованию у меня имеются, как-то не обнаружилось.
Счёт я всё же открыла, пользоваться же тётушкиным имуществом не посчитала нужным. К тому обзавелась такой интересной вещью, как чековая книжка – небольшой блокнотик в толстой обложке с изображением двух пухлых, холёных ладошек. Знак этот был фирменным, как мне пояснил всё тот же управляющий, и подделать его ещё никому не удавалось, сколько ни пытались. Для чего он сделал последнее уточнение – я так и не догадалась. То ли предупредил, чтобы даже не думала этого сделать, то ли… А поди разбери его.
Из банка я вышла, пребывая в дурмане. Да и не удивительно – двадцать тысяч золотом! Не каждый день такие известия доводят до сведения простых, приземлённых граждан, коей я себя всю сознательную жизнь считала. А оказалось, болтаюсь я где-то чуть ниже небожителей, а не в самом низу социальной лестницы, как наивно полагала.
Я опускаюсь на первую