Я оглянулась на Уайетта, беседовавшего с Мостафой, инспектором Службы древностей Египта. Мостафа проявил интерес к изучению иероглифов, и Уайетт всегда был к его услугам: рисовал иероглиф на пыльном полу гробницы или находил на стене.
– А вот этот вроде напоминает тачдаун? – неуверенно произнес Уайетт.
Оказывается, он знал американские спортивные термины.
Уайетт нарисовал двухбуквенный знак, принятый для обозначения Ка – сущности человека, то есть его двойника, рождающегося вместе с ним, определяющего судьбу и остающегося после его смерти. И пока Мостафа пытался это запомнить, я снова сосредоточилась на стене гробницы.
Харби держал большое зеркало, направляя луч света от входа в гробницу слева направо на текст, который я изучала. Когда вы обводите иероглифы, свет должен падать сверху с левой стороны под углом сорок пять градусов, и, если иероглиф находится на контррельефе, линию обводки следует делать чуть толще.
Я оторвала фломастер от пленки, прищурившись на деталь, которую не могла толком разглядеть.
– Харби, подсвети здесь немного поярче, – попросила я.
Молодой, жилистый и сильный, он боролся с зеркалом, пытаясь направить свет в нужном направлении, но вожделенный знак, расположенный в самом неудобном месте, нам никак не давался.
– У меня идея! – Я соскочила с лестницы и, порывшись в сумке в поисках маленького зеркальца, сказала Харби, показав на точку на стене у себя над головой: – Целься вот сюда.
Я подняла ручное зеркальце и, поймав поток света от зеркала Харби, перенаправила на знак, который тщилась разглядеть.
А тем временем Уайетт продолжал обучение Мостафы, начертив в пыли новый знак:
– Это мой любимый.
– Пистолет? – нахмурился Мостафа.
– В каком-то смысле, – ответил Уайетт. – Соображай давай… то, что ниже пояса.
– Это что, фаллос?
– Да. Используется в качестве предлога и означает «перед».
«Само собой разумеется», – подумала я.
– В «Тексте саркофагов» имеется отрывок, где умерший говорит о каждой части своего тела, начиная с пальцев рук и кончая пальцами ног, ушами и фаллосом, причем все части тела носят имена разных богов. – Уайетт показал на знак, начертанный в пыли. – Лично я назвал бы свой Ра, потому что он возрождается каждую ночь.
Я немного сместила маленькое зеркальце так, чтобы луч света бил Уайетту прямо в глаз. Он заморгал и поднял ладонь, чтобы защититься.
– Эй, Уайетт! – сладким голосом пропела я. – Ты сегодня собираешься работать или нет?
Уайетт