Мэтт произнес над гробом отца прочувствованную речь. Когда же очередь дошла до меня, единственное, что я, самый образованный член семьи, смог из себя выжать, было: «Прощай, папа». Однако, как ни странно, брату понравилась моя идея взять с собой в ГДР щепотку пепла нашего отца-коммуниста и похоронить ее там. В конце концов, это ведь соответствовало его убеждениям.
Ковыляя вниз по длинной широкой Гамильтон-террас, я поглядывал на виллы эдвардианской эпохи, высившиеся на противоположной стороне, и все пытался понять, откуда же Дженнифер могла знать про ананасы, которые меня попросил купить Вальтер Мюллер. Может, она вслух читала мне его письмо? Если верить молве, у Штази повсюду были информаторы, их «глаза и уши», Horch und Guck. А вот мои глаза и уши, по мнению Дженнифер, явно были слепы и глухи – по крайней мере, во всем, что касалось ее творчества. Но на самом деле я просто с головой погрузился в подготовку к поездке в Восточную Германию. Нужно было заполнить кучу бумаг, чтобы получить доступ к архивам, необходимым мне для научной работы. Разрешение мне удалось выбить только в обмен на обещание после приезда написать пространный отчет о реалиях повседневной жизни в ГДР. И в нем, в противовес стереотипам эпохи холодной войны, подробно остановиться на системах образования, здравоохранения и жилищном вопросе. В общем, на всех тех аспектах, которые я неоднократно обсуждал с собственным отцом.
– Довелось бы тебе воевать с фашистами, ты бы тоже от них стеной отгородился.
Когда я в ответ напомнил отцу, что стену построили не для того, чтобы отгородиться от внешних вторжений, а для того, чтобы держать взаперти свой же народ, он обозвал меня Марией-Антуанеттой и добавил, что не зря я ношу на шее жемчуг.
– Сними его уже наконец, сынок.
По его мнению, свобода слова и свобода передвижения по сравнению со всеобщим равенством и коллективным трудом на благо общества значили не так уж и много. И тот факт, что он в любой момент мог спокойно сесть на паром, отправляющийся во Францию, и в Дувре никто не стал бы стрелять в него со сторожевой вышки, поколебать его в этом мнении не мог. Как и советские танки, разъезжавшие по улицам Праги в 1968 году. По-моему, он вообще считал, что мы состоим в родстве со Сталиным.
– Советский Союз для ГДР фактически является крестным отцом. А в семье все обязаны защищать друг друга от внешних врагов и реакционных элементов.
Ну да, ну да.
Например, Мэтт так отчаянно жаждал встать на мою защиту, когда мальчишки, поймав меня на верхнем этаже автобуса, пытались повесить на собственном галстуке. Отцу категорически не нравилась моя, по выражению Дженнифер, «неземная красота», по неясным причинам она его оскорбляла. То, что физически я был слабее брата, а, отправляясь с отцом в паб, порой надевал