…Могучий бык неестественно раскинул подломившиеся косматые ноги по золотистому песку арены, быстро намокающему густой кровью. Хриплое дыхание выталкивает из судорожно дрожащих ноздрей алую пену… Животное пытается встать – словно перья на дамской шляпе, колышутся красные стержни бандерилий, торчащие в его мощной, но уже изнемогающей холке. Бесполезна попытка! Стальной клинок шпаги, вонзенной зверю под левую лопатку, пригвоздил его… Беснуется публика, восторженным ревом прославляя бесстрашие и ловкость матадора! Среди цветов, платочков, шарфов и табакерок, со всех сторон летящих на арену, к его ногам падает яркая гвоздика – преклонив колено, Дон‑Жуан посвящает победу молоденькой цыганке, которая выдернула цветок из‑за маленького ушка и метнула ему…
…При свете медных бра, потому что высокие узкие окна комнаты наглухо задернуты бархатными портьерами, блондинка в строгом брючном костюме поправляет пепельные волосы перед венецианским трюмо…
Женщина, Женщина… Женщина! Даже в пьяном дурмане, во сне, он видел только ее. Супруг в сновидениях отсутствовал.
Но в действительности он существовал. И с этим приходилось считаться…
Проснувшись столь же внезапно, как уснул, Дон‑Жуан вперился в угол, где недавно сидели Кармен и Командор. Там никого не было. Народа заметно поубавилось: лишь кое‑где за столиками полуобнявшись, а то раскидываясь врозь от смеха, оживленно беседовали люди. Да посреди площадки несколько пар выплясывали твист. Лихорадочно ищущий взгляд Дон‑Жуана не обнаружил Кармен ни там, ни здесь…
– Где она?! – почти в панике обратился он к заметно протрезвевшему Кузе, который молча глядел на него, стряхивая сигаретный пепел в блюдечко с колбасой.
– Уволок ее Командор, – ответил моторист, мало сочувствуя волнению собеседника. – Пора, Дон, сваливать и нам. У меня завтра вахта…
– Почему не разбудил?! – простонал Дон‑Жуан.
Моторист, лично равнодушный к исчезновению Кармен, сплюнул и отвел от Дон‑Жуана глаза: кажется, в нем возникло осознание определенной вины. Искушенный разум Дон‑Жуана, почти прояснившийся в результате короткого отдыха, бурно отыскивал выход из создавшегося положения. Упустить почти завоеванную Женщину было не в его правилах!.. Но ничего путного на ум не приходило.
– Черт побери! Кто знает – где ее искать?!
– Я! – неожиданно признался Кузя.
– И молчишь? – воспрянул Дон‑Жуан. – О, Санта Мария! Кузя, веди! Времени терять нельзя…
Простецкий лик моториста отобразил явную борьбу между опасением перед начальством и уважением к бывшему коллеге, ходившему на сейнере в штормягах Тихого океана. Победило второе.
– Пошли, – коротко согласился он.
Прошагав несколько сотен метров по шоссе, Дон‑Жуан со спутником свернули влево. Перепрыгивая