– Пожалуй. – Уклончивый ответ и совсем неожиданно. – Я соскучился.
Судорожный выдох, и невесть откуда взявшееся тепло появляется в груди. Мие кажется, что этот её вздох разнёсся по всему особняку, а на лицо так и просится улыбка.
– Я тоже. Эм, Лекс… А у тебя видений ещё не было?
Молчание затягивается, слышен лишь стук пальцев по чему-то твёрдому, но она привыкла, ради такого можно и подождать, дать бывшему другу возможность собраться и сказать всё честно, но услышанное даже немного разочаровывает.
– Нет. – Опять долгая пауза. – Может, дело в том, что эмоции недостаточно сильные.
– Может.
Мия не хочет признаваться даже себе, что это ей не нравится, но Алекс прав. Откуда было взяться сильным эмоциям, когда она, настолько уставшая от перехода, вчера и вовсе была не в себе. Причём, как фигурально, так и буквально. Из размышлений вырывает ставший родным голос:
– Я поговорю с Марго, чтобы она дала информацию об этой девушке.
Она не прощается и слов прощания не ждёт, а просто скидывает входящий. Чисто детский поступок, поэтому Мия злится на себя сильнее. Нельзя так, Лекс не виноват. Но иррациональный страх, что всё может повториться и её снова не будут ощущать в то время, как она страдает, никак не хочет покидать разум. Возродившаяся заново Мия пытается убедить себя, что Алекс не такой, лучше Влада, не посмеет предать и обмануть, но это не помогает. Только тело, словно отдельно от своей обладательницы, двигается под несуществующую мелодию по всему залу: раскрывается, изгибается, извивается и порхает, будто живёт своей жизнью.
Этой ночью Алекс так и не приезжает, хотя Мия его очень ждёт. Даже не отзванивается, не предупреждает, чем сильнее раздражает владелицу нового тела, которая в огромном, напоминающем замок Дракулы, доме ощущает себя совсем неуместно. Мия бесится весь день, мечется из угла в угол по залу, отрабатывая непонятные ей движения, просто поддаётся моменту, памяти тела, а потом плюхается прямиком на пол и заседает в интернете. Поисковая строка гласит: «Прошлые жизни».
Мия думает ещё, стирает написанное и вбивает заново: «Телесная память», и начинает читать. Голова уже разрывается от терминов, заумных объяснений, многочисленных рассуждений, но один вывод вырисовывается ясно: тело – это инструмент системного восприятия, и оно также хранит выработанные годами рефлексы. Она отрывается от экрана, поворачивает голову к огромному зеркалу, вновь себя рассматривая, а в мыслях вертится лишь одна фраза: «Кто же ты?»
Кем бы эта девушка ни была – она талантлива, уж это Мия может понять, как никто другой. Подобное притягивает подобное? Поэтому ей досталось такое новое тело? Мия вздыхает, откидывается назад на спину, растягиваясь на линолеуме, и смотрит вверх, словно сквозь потолок ввысь. В голове никак не укладывается произошедшее, будто это и не с ней, и не она, не тут и не сейчас. Напряжение, держащее её вот уже несколько месяцев после смерти бабушки, всё ещё не отпускает свою добычу,