– А папа ничего не чувствовал, сколько бы его не спрашивали, – продолжила Мила совсем тихо. – Мы даже узнали только через год, что та девушка умерла.
– Как? – В горле пересохло, и голос вышел похожим на карканье ворон.
– Избавилась от метки.
Мия только кивнула и продолжила идти вперёд. По позвоночнику вверх, перебирая мерзкими лапками, пробирался страх, лип к телу и проникал под кожу, оседая на внутренностях, заставляя их сжаться. Нет, ей совершенно точно не следовало это знать.
– Мия? – Окликнула её подруга, догнала и опустила ладонь на плечо. – Ты думаешь, что от тебя отказались?
– А я могу сделать то же самое? – Встречный вопрос, хотя она уже догадывалась каким будет ответ.
– Это работает только в том случае, если эмоциональная связь не закрепилась. – И уже со знакомым сожалением раздалось чёткое: – Мне жаль.
Больше ей ничего не нужно было знать. Она обречена. От этого не избавиться. Теперь до конца жизни терпеть видения неразборчивого в связях Владислава. Терпеть и сходить с ума от раздирающей душу боли. Мия понимала, что, если бы тот не стал сразу же спать с другой женщиной прямо в день её рождения, этого всего можно было бы избежать. Они могли поговорить, обсудить, что им это не нужно и разорвать связь обоюдно, но теперь слишком поздно. Всё решили за неё.
На уровень с её возвышенной, дарованной самими небесами любовью, поднялся новый виток – стебель, покрытый свинцовыми шипами. И имя ещё не раскрывшемуся бутону на витке – ненависть.
Вместо дома Мия, с твёрдым намерением всё исправить, направилась в совершенно другое место. Она пошла к Владиславу, не ожидая подставы. Когда того не оказалось дома, Мия уже приготовилась к очередному марафону в своём подсознании и новой порции боли. Но этого не произошло ни вечером, ни ночью, ни утром, а на тренировку Влад и вовсе не пришёл.
Резкий всполох перед глазами: падающие лепестки с розовых деревьев, так прекрасно, что дух захватывает, и вода, везде вода, она практически тонула. Вынырнув из видения Мия поспешила к Ландау, который так и не смог дать вразумительного ответа, только злился не пойми на что и, махнув рукой, с неприятным акцентом злобного произнёс:
– К чёрту пошёл твой Янковский!
Картина прояснилась не сразу, только уже ближе к вечеру удалось узнать, что Владислав бросил всё и уехал неизвестно куда и не пойми зачем. Но Мия не была бы собой, если б не узнала правды. В который раз за двое суток она прокляла своё любопытство и желание докопаться до истины, потому что её возлюбленный, её родственная душа, которого она жаждала почти так же сильно, как и презирала, покинул их балетную труппу ради работы во Франции. Он просто сбежал.
И она полетела за ним. Просто потому что так надо, так правильно. Сама себя в этом убеждала, не признаваясь, что метка сильнее, как и желание быть рядом со своей половинкой.