Твоим лишь опьяненный взглядом.
Я воздух радостно вдыхал,
Когда ты проходила рядом.
Как глаз не видит света в ночь,
Так я не вижу в жизни смысла,
Но среди мрака, среди туч
Луна безмолвная повисла.
И ты, подобно той луне,
Как в тёмном царстве лучик света,
Дорогу освещаешь мне,
Чтоб смысл я видел в жизни этой.
На небе много тёмных туч,
И я от них уйти не в силах,
Но хоть немного, хоть чуть-чуть
Свети мне, как всегда светила.
Хоть иногда мне улыбнись,
Поговори со мной немного,
Хотя б немного освети
Мою нелёгкую дорогу.
Ты знаешь, что одна лишь мысль
Меня действительно волнует.
Уж видно звёзды так сошлись,
Что я люблю тебя такую.
И трудно, может быть, понять,
Как эгоист влюбиться может,
Как может он всю ночь не спать,
О ком-то думая, но всё же
Я просыпаться не хочу,
Когда тебя во сне я вижу,
Я имя лишь твое шепчу
И в это время ненавижу
Себя за то, что я не тот,
Кто может быть любим тобою.
И я, как грязный, жалкий волк,
На лик луны уныло вою.
28 августа 1998
Немая ночь
Уехал друг не вдруг,
Уехал далеко.
И пустота вокруг,
Ведь рядом нет его.
Мне грустно, и никто
Не может мне помочь.
Мне трудно без него.
Вокруг немая ночь.
Я знал, что будет так,
Что этот день придёт,
Что будет пустота,
Что расставанье ждёт.
Мне некому помочь,
В душе тоска и грусть.
Вокруг немая ночь.
Я не могу уснуть.
Я вспоминаю дни,
Когда, забыв про сон,
Играли песни с ним,
Не думая о том,
Что будет день, когда
Он сядет в свой вагон
И, может, навсегда
Уедет далеко.
Он будет жить, как все,
В том городе чужом,
Найдет себе друзей,
Расскажет им о том,
Как он когда-то жил
В далёком городке,
С кем он тогда дружил
И веселился с кем.
Он в барабаны бил,
Гоня унынье прочь.
Но этот день уплыл.
Вокруг немая ночь.
16 сентября 1998
Шут-3
Я для тебя совсем чужой,
И я, увы, не твой герой.
Я – шут, паяц, и у меня
Нет ни копейки за душой.
Я веселю вокруг народ,
Смеюсь, как полный идиот.
Для всех смешон и весел я,
Хотя в душе наоборот.
И кажется порою всем,
Что нету у меня проблем,
Что я весёлый и смешной.
Но я же не такой совсем.
Во сне я плачу по ночам,
А днём мне хочется кричать:
«Эй, люди! Я совсем другой!»
Но