– Я понял, что если он разозлится, то мне следует опасаться за свою жизнь, – мрачно сказал Гидеон, хотя в его глазах плясали веселые искорки, – или по крайней мере за свои щиколотки.
– Это совсем не смешно. – Она взяла болонку и решительно поставила ее на пол. – Артур, немедленно отправляйся спать. – Артур послушно побежал через всю комнату в свою корзинку. – Гидеон…
– Если вы намерены и мне приказать лечь в постель, то предупреждаю, что в отличие от Артура я один спать не лягу.
Она пристально посмотрела на него. Поразительно, как быстро может улетучиться страсть от одного лишь тявканья домашнего любимца. И еще более поразительно то, что она так быстро вспыхивает вновь при одном лишь взгляде в глаза мужчины. Возможно, того мужчины, который нужен? «Того, который нужен в данный момент», – поправила она себя.
– Будьте любезны, помогите мне встать.
– С удовольствием. – Он поднялся на ноги и протянул ей руку. Волосы у него были растрепаны, одежда в беспорядке, но он был самым желанным мужчиной из всех, которых она знала. Она ухватилась за его руку, он поднял ее и заключил в объятия.
– Гидеон, – шепнула она, опуская ресницы. Он накрыл ее губы своими, но ей показалось, что мысли его где-то далеко. – Гидеон? – Она открыла глаза. Не отрываясь от ее губ, он оглядывался вокруг.
– Это розовая комната, – сказал вдруг он, как говорят, например, «это гнедая лошадь», словно подразумевая, что в том, что лошадь гнедая или комната розовая, есть что-то неправильное.
Она чуть отстранилась и посмотрела на него:
– Она не только розовая. В ней есть белое с позолотой, а также немного зеленого.
– Но она преимущественно розовая и… не знаю даже, как сказать… – Он обвел комнату взглядом. – В ней слишком много оборочек. Она перегружена деталями. Она слишком женственная.
– Это я слишком женственная, – решительно заявила она. – И я не вижу в этом ничего плохого.
Ее взгляд скользнул по креслу, обитому розовой парчой, по белой с золотом мебели в стиле Людовика XV, по обюссоновскому ковру в пастельных тонах, по розовым с зеленым шторам и, разумеется, по упоительно роскошной постели с парчовым покрывалом, сочетающимся по цвету с обивкой кресла и пологом кровати. По всей комнате были расставлены вазы со свежими цветами из зимнего сада. Пышные букеты не гармонировали ни с чем, но ей они нравились. Правда, прошло уже несколько лет с тех пор, как она декорировала эту комнату, и она признавала, что в ней, пожалуй, было слишком много розового, но все-таки здесь было очень мило.
– Комната так похожа… на бутон цветка, что я не удивился бы, увидев бабочек, пчелок и даже какого-нибудь порхающего эльфа.
– Вздор. Нет здесь ни бабочек, ни пчелок, ни эльфов, хотя, наверное, это могло бы быть забавно. – Несмотря на свои слова, она и сама понимала, что он