По тамошним законам он получал право на пенсию (мать приобрела право на пенсию еще раньше). Как многие репатрианты, Ефим, не имевший твердой профессии (в России он был сотрудником заводской многотиражки), очень рассчитывал на поддержку старика отца в первое время. Но до сих пор, кажется, не обрел работы.
Елена категорически отказалась ехать с ним.
Главная причина этой категоричности заключалась в том, что ее старая мать Галина Ивановна не могла и не хотела ехать на чужбину. Оставить ее одну также было невозможно. Галина Ивановна была тяжело больна: неизлечимый артрит, сковавший суставы, затруднял ее передвижение даже по дому.
На улицу же она не выходила уже пять лет. Дочь и внучка часто навещали ее, помогая справляться с бытом.
Вопрос, который бесконечно обсуждался с дочерью, – ее отъезд к отцу. Скоро ей исполнялось шестнадцать, и она собиралась продолжить образование в Израиле. Женя уже посещала какую-то еврейскую общину и изучала иврит в ульпане, специальной школе для желающих выехать на историческую родину.
С нескрываемой гордостью она приносила домой и гуманитарную помощь, получаемую в общине: крупы, сахар, консервы. Это было тем более кстати, что Ефим никакой помощи семье оказать не мог. Хотя он не терял надежды устроиться и забрать свое семейство. Все это пронеслось сейчас в голове Елены; она в очередной раз старалась придумать довод, который отвратил бы дочь от отъезда.
– А ты знаешь, что там девушки служат в армии?
– Знаю, конечно. И необязательно в армии, можно в больнице санитаркой, например, отработать.
Елена привела еще какие-то, на взгляд Жени, неудачные доводы. Девочка отмела их. Ефим, хорошо владеющий пером, красочно описывал в своих письмах дочери преимущества жизни в жаркой, овеянной экзотикой стране. На бумаге эта жизнь выглядела очень заманчиво. Разговор, испортивший настроение и матери и дочери, незаметно прекратился. Елена снова уткнулась в кроссворд, но теперь заполняла клеточки молча.
– Все, закончила! – радостно объявила Женька, нанеся последний мазок.
Роспись красно-черной вазы отдаленно напоминала контрастные картинки Палеха и, несомненно, излучала энергию жизни. Энергию, так необходимую старой матери.
С утра в воскресенье Елена с Женькой были уже у бабушки в спальном районе – Купчино. Общими усилиями накрошили салаты, нарезали колбасы.
Женщины, принадлежащие к трем поколениям одной семьи, сошлись в однокомнатной квартирке, внезапно ощутив тесноту пространства. Обычно стоящий в углу стол-книжка, сейчас выдвинутый на середину комнаты, перед диваном, почти закрыл проход в остальную часть комнаты, где громоздилась деревянная полуторная кровать хозяйки.
Старый полированный шкаф напротив нее крепко держал оборону своего пятачка: сдвинуть