Я подумаю об этом позже, сказала себе Сашка.
– Слушай, Костя, – она заставила себя переменить тему. – А Дмитрий Дмитриевич, он же Физрук, прямо зверь какой-то, да?
– Он, – Костя поморщился, – он дуалист… доппельгангер. Вроде как магнит с двумя полюсами или поплавок… У него две сути: одна – лапушка, миляга, добрый друг, Дим Димыч. Преподает на первых курсах физкультуру, на самом деле корректирует физиологические изменения студентов накануне метаморфозы. Другая… понимаешь, если бы он свои ипостаси не смешивал еще. А то он иногда меняет полярность сто раз в секунду, ему просто плевать, что у нас остались человеческие эмоции. Сейчас привыкли уже, а поначалу очень шугались. У него один полюс настолько человеческий, что другой – ну охреневшая Вселенная без намека на этику или сочувствие.
Сашка вспомнила, как танцевала когда-то с Дим Димычем спортивный рок-н-ролл. И как рассказывала о нем маме – такой замечательный физрук…
– …и он валит на зачетах, – шепотом закончил Костя, – как бешеная сноповязалка. Так что ты с ним не шути…
Сашка почувствовала, как поднимаются дыбом волосы на голове. Зачет в конце декабря. Она должна забыть Ярослава немедленно, выжечь из памяти любым способом.
– Костя, – сказала Сашка и бросила свитер на кровать. – Давай-ка проверим, что мы за информационные объекты.
Она уронила полотенце, оставшись выше пояса в одном только лифчике. Подошла к нему вплотную, а когда Костя встал, положила ладонь ему на затылок, заставила посмотреть в глаза – и обняла. Он сперва оцепенел, потом обнял в ответ, но очень неловко, будто дерево с сухими ветками. Сашка изо всей силы попыталась вспомнить, как они с Костей целовались в подъездах на первом курсе, это было запретно и здорово, сладко и весело. Поняла, что, обнимая его сейчас, не чувствует ничего. Что одна мысль о том, чтобы дотронуться мизинцем до руки Ярослава, бросает ее в жар, а Костю можно сколько угодно мять и тискать, он так же притягателен для нее, как диванная подушка. И вспоминается Женя, Новый год, Костина измена и все, что было потом, а ведь Сашка, казалось бы, давно простила…
Нет, он вовсе не был холодным. Он не был зимним деревом с сухими ветвями. Сашка почувствовала, как разгоняется его сердце и учащается дыхание, как он мягко привлекает ее к себе…
В следующую секунду Костя отстранился. Отступил, поднял руку, будто выставляя между ними невидимую стену:
– Сашка… Прости. Не могу. Это из-за Женьки.
Там, на набережной, много лет назад, мама улыбалась новому знакомому, и на щеках у нее появлялись ямочки. Особенная улыбка, Сашке она улыбалась по-другому…
Валентин стал для мамы тем, кем за несколько часов сделался для Сашки Ярослав. Фарит Коженников нашел его, единственного из миллионов, и подогнал в нужное место, в нужном настроении. И сошлись пазлы. И Сашкина мама сделалась счастлива и отпустила дочь учиться в Торпу.
А теперь любимого мужчины нет в маминой жизни