IX
Ну сколько, мои сердечные, можно ломать голову и кипятить мозги? Сгоряча ничего не приходит на ум? Ну и ну! Так вы еще не обшарили кладовую природы, чердак Господа Бога? Помнится, усердно бывало обшаривали, чуть ли не двумя руками. А как дошло до важного дела, так слова из этого чердака не можете вытрясти о девчонке? Что же это получается, бесценные мои? Эге-ге, придется, должно быть, дать вам пару советов – тем паче, что никаким иным механизмом, кроме этой пары советов, я теперь не располагаю. Так что можете принять на свой счет, приобщить, так сказать, к своему активу, допустим, вот это: «В глазах единственной дочки Пантелеймона, этой легкомысленной непоседы, горит дьявольский костер, вкруг которого вьются, скачут и пляшут тысячи чертенят». Или: «В этой маленькой вертихвостке столько дарованного Господом Богом огня и задора, что рядом с ней блекнут и меркнут знаменитейшие исполнительницы танца живота». Наконец, вы, естественно, знаете, что Пелагея по-гречески означает «морская», так что, воспользовавшись этой зацепкой, можете выдать нечто острое, соленое, выигрышное и приоритетное.
Так ничего в голову и не лезет? Ну вы даете, в натуре! Сердце подсказывает другое? Ну ради бога, отметайте все, что вам не нравится. Воля ваша. Не скрою, мне любопытно, и любопытно до чрезвычайности, в чем, по вашему мнению, таится соль начатого повествования. Что? Мне не слышно, попрошу чуть погромче. Прямо как язык проглотили. В чем? В бородавках, говорите? Веснушках? Стало быть, бородавках. Да неужели! Мне не послышалось? Нет? Кому из вас взбрело это в голову? Ах, вы, побродяжки! Чертовы мудрецы! Так полагаете, будет хорошо, если мы усеем ручку Пепо бородавками? Скупердяи! Не уделили шаловливейшей и вертлявейшей из девчонок ничего, кроме бородавок на руку! Впрочем, как я уже отметил, воля ваша. Вам лучше знать свое дело. Я же готов вести себя и поступать так, как угодно вам. Как прикажете, господа!
Ну так запомнили, что я сказал? Я сказал, что, если завтра же не наведу на пальцы Пепо бородавок, стало быть, никакой я не проныра и не фигляр. Впрочем, на этом прощайте. До свиданья!
Часть вторая
X
В конце предыдущей главы мы посулили… Что?… Как вы сказали? Кто старое помянет, тому глаз вон? А кто позабудет, тому оба? О-о, милосердные господа, в иное время и при иных обстоятельствах я бы тотчас, не задумываясь, согласился с вами и ради блаженного забвения старого пожертвовал не только двумя, но даже и третьим глазом, когда бы обладал им, однако же, как вам не очень уж мудрено усечь,