Самое время для новой жизни. Джонатан Троппер

жизнь начиналась с чистого листа, и Чак как с цепи сорвался. То ли он решил получить сполна все, что ему причиталось, то ли брал у прекрасной половины, которая так долго его отвергала, реванш, то ли просто обрадовался, что накопившиеся за годы сольных выступлений (Чак беззастенчиво называл это “накинуть лассо”) и так долго сдерживаемые сексуальные желания можно наконец с кем-то удовлетворить. А может быть, Чак просто не мог поверить, что переспать с женщиной, оказывается, совсем несложно, и принялся за дело с таким азартом и самозабвением, будто его привели в магазин и сказали: бери все, я плачу.

      Ближе к окончанию колледжа Чак начал лысеть и понял: вот оно, затикали часики. Наверное, это показалось Чаку ужасно несправедливым – с таким трудом освободиться от одного изъяна и тут же обнаружить, что природа наградила тебя другим, с которым уже не поборешься.

      Мы с Линдси увидели, как Чак притянул девушку к себе и что-то зашептал ей на ухо. Та затряслась от смеха и чмокнула его в щеку.

      – А он кое-чему научился, – заметила Линдси. – И это, видимо, твоя заслуга.

      – Еще б заставить его использовать свои способности во благо, – откликнулся я рассеянно и глотнул пива.

      – Ты что-то загрустил.

      – Просто задумался.

      – О чем думаешь?

      – Стоит ли грустить.

      – Узнаю старину Бена.

      Мы еще немного помолчали.

      – Развожусь, – сказал я наконец.

      – Да ты что! – она искренне удивилась. – Я слышала, что вы разъехались, но подумала: временные трудности, бывает. Подумала, что все уже наладилось.

      – Не знаю, – ответил я, хотя на самом деле, конечно же, знал. – Возможно, единственной трудностью были как раз попытки все наладить.

      – Мне очень жаль, – Линдси не лгала.

      – Пожалуйста, сменим тему.

      – Пишешь сейчас что-нибудь? – спросила она. Опять не то.

      – В “Эсквайре”? – уточнил я. – Еще как.

      – Уже пишешь большие статьи?

      – Не-а. Продолжаю составлять списки.

      В “Эсквайре” списки просто обожали: “7 главных упражнений для брюшного пресса”, “10 советов по уходу за собой перед самой важной ночью”, “30 фактов, которые вам следует знать о ваших деньгах”. Сначала попотей над списками, а там дорастешь и до серьезных статей, считали в “Эсквайре”.

      – А твой роман?

      – Уж и не помню, когда к нему прикасался.

      – Почему?

      – Есть у меня такая привычка – резину тянуть, но, может, обсудим это как-нибудь в другой раз?

      – Ха-ха.

      – Сам не знаю, – сказал я и раскусил кубик льда. – Все из-за главного героя. Уж очень он автобиографичен.

      – И что?

      – Стимула нет.

      – Бедный Бен, – бросила она.

      – Бедная Элисон, – отбил я.

      – Бедная я, – заключила Линдси. – Мне сегодня тридцать. Можешь себе представить?

      – Могу. Самому месяц назад тридцать стукнуло.

      Линдси приоткрыла рот от удивления, повернулась ко мне с печальной улыбкой