Муза моя, —
Ты сестра милосердия.
Мир еще полон страданий и мук.
Пусть на тебя чья-то радость
Не сердится.
Нам веселиться пока недосуг.
Не проходи мимо горя чужого.
Рядом оно или где-то в глуши…
Людям так хочется доброго слова,
Доброго взгляда и доброй души.
Как не побыть возле горести вдовьей?
В доме ее на втором этаже
С женщиной той
Ты наплачешься вдоволь.
Смотришь – и легче уже на душе.
Горем истерзана, залита кровью,
Наша планета опасно больна.
Муза,
Ты сядь у ее изголовья,
Пусть твою песню услышит она.
Знаю, что песня ничто не изменит.
Мир добротой переделать нельзя.
Все же ты пой…
Это позже оценит,
Позже поймет твою песню земля.
Встреча с бобром
Мне жена купила бобра
Не живого, а для наряда.
Просто снова пришла пора
И теплей одеваться надо.
И хожу я в своем меху —
И галантен, и самоуверен.
Словно я теперь наверху —
С депутатами и премьером.
Я вальяжно сажусь в авто.
Не какой-нибудь пассажирик.
Мне теперь в дорогом пальто
Позавидует даже Жирик.
А жена говорит: «Бобер, —
Это вам не шкура овечья.
Ты вон шубу свою протер.
А бобер, он теперь навечно…»
И сказал я бобру тогда:
«На хрена тебе долголетье?
Ты отдай мне свои года,
Чтоб приблизить меня к бессмертью…»
Но бобер промолчал в ответ.
И я понял, что нам отныне
На двоих хватит этих лет…
Остальные добудет имя.
«Вот и еще один вспыхнул рассвет…»
Вот и еще один вспыхнул рассвет…
Комната нежится в солнечном глянце.
Сколько уже набежало нам лет,
Я продолжаю все так же влюбляться.
Я продолжаю влюбляться в тебя.
И как подарок – судьбу принимаю.
Что там за окнами – свет декабря?
Или наивность зеленого мая?
Как ты красива, смеясь иль скорбя…
Встреча с тобой – это рок или случай?
Я продолжаю влюбляться в тебя.
Так же безумно, как некогда Тютчев.
Так же неистово, как в Натали
Пушкин влюблялся в счастливые годы…
И полыхают над краем земли
Наши года – словно краски восхода.
«Неповторимо голубые…»
Неповторимо голубые
Твои глаза навстречу плыли.
И я отправился за ними —
Неповторимо голубыми.
А годы шли за мною следом.
И путь конечный был неведом.
И ты была такою юной.
Я прятал годы в грустный юмор.
Неповторимо голубые
Твои глаза печальны были.
И понял я – мое молчанье
В тебе продолжилось печалью.
И