Невзирая на страхи, прописанное лекарство я принимала всего дважды. И дело не в повелениях голоса. Побочные эффекты тоже не пугали, особенно когда я все о них знала. Меня останавливала перспектива попасть в зависимость от химического вещества, и оно станет повелевать мною, управлять моими действиями. Хватило и той тяжести, что навалилась на меня после первой же таблетки. Я почувствовала себя чужой в собственном теле.
Каждая моя клеточка противилась лекарству. Я решила, что ни при каких обстоятельствах не стану рабыней маленьких белых таблеток. Все не настолько серьезно, чтобы отдать себя во власть фармакологии. Должен быть другой, нелекарственный способ избавиться от голоса. Но какой? Может, послушать Эми и поехать с ней в буддистский центр на медитацию? А вдруг тишина и покой того места лишь усугубят мое состояние?
Пока что единственное спасение я находила в классической музыке. Когда я лежала на диване, слушая Моцарта, Баха или Гайдна, голос умолкал. Звуки скрипки, виолончели и фортепиано действовали на нее как экзорцисты. Под натиском гармонии умолкало безумие. Однако и здесь нужна была осторожность – никаких дел под музыку. Никакого чтения, уборки или приготовления еды. Чары исчезали, и незримая спутница принималась за поучения. Прекрати! Выбери одно из двух: либо музыка, либо книга. Нельзя слушать музыку и варить обед. Никогда не пытайся совмещать два дела. Она мне диктовать будет! Я всю жизнь совмещаю… Однако приходилось уступать. Этим я покупала ее молчание.
День благодарения прошел мерзопакостно. Впервые я проводила этот праздник одна. Эми отправилась к родственнице в Бостон. Остальные друзья тоже, как назло, решили отмечать День благодарения с родными. Половина страны застала праздник в пути, торопясь в гости к близким людям. Брат еще месяц назад приглашал меня в Сан-Франциско. Но по его голосу я чувствовала, что это лишь дань вежливости, и потому отказалась.
Никогда еще не видела Нью-Йорк таким опустевшим. На улицах – ни машины. Кафе и магазины закрыты. Даже бездомный, вечно торчавший на углу Второй авеню и Пятьдесят девятой улицы, исчез. Решив заказать еду на дом, я обзвонила полдюжины ресторанов. Ни один не работал.
К обеденному времени весь дом обильно пропах жареной индейкой. Из соседних квартир слышался смех. Звенели бокалы. К аромату индейки примешивались дразнящие запахи клюквенного соуса, тушеной моркови с сахаром, зеленых бобов, сладкого