Там по ступенькам этой великолепной огромной церкви La Madeleine[6] спускался величавый старый бродяга в полной бурой мантии и с седой бородой, не грек и не патриарх, просто, быть может, какой-нибудь старый член Сирийской Церкви; либо так, либо сюрреалист оттягивается смеху ради? Не-е.
4
Первое поперву.
Алтарь в церкви Мадлен – великанский мраморный скульпт ее (Марии Магдалины), громадный, как городской квартал, и окружен ангелами и архангелами. Руки она простирает в жесте Микелангелическом. У ангелов каплют здоровенные крылья. Все это длиной в целый городской квартал. Долгое узкое здание церкви, как мало что странное. Никаких шпилей, никакой готики, но, наверное, в стиле греческих храмов. (Вы чего на свете ради ожидали бы, или же ожидали, что я попрусь смотреть на Эйфелеву башню, сделанную из стальных ребер Баки Бакмастера и озона? Ну тощища же тащиться в лифте и хандрить оттого, что забрался на четверть мили в воздух, а? Я уже так проделывал с «Хэшпайр-стейт-билдинг» ночью в тумане с моим редактором.)
Такси привезло меня в гостиницу, которая была швейцарским пансионом, наверное, но ночной портье оказался этруском (то же самое), а горничная на меня взъелась, потому что дверь и чемодан свои я держал на замке. Дама, управлявшая гостиницей, была недовольна, когда я ознаменовал свой первый вечер диким сексбалом с женщиной моих лет (сорока трех). Ее настоящего имени я сообщить не могу, но это одно из старейших имен во французской истории, гораздо раньше Карла Великого, а он был Пипин. (Князь Франков.) (Происхожденьем от Арнульфа, L’Évêque[7] Мецского.) (Вообразите, что надо сражаться с фризами, алеманнами, баварцами да еще и маврами.) (Внук Плектруды.) В общем, старушка была дичайшей давалкой из вообразимых. Как мне вдаваться в такие туалетные подробности. Я от нее в какой-то момент прям щеками заалел. Надо было ей сказать, чтоб башку в «poizette» засунула, но разумеется (так по-старофранцузски туалет) она была неописуемо восхитительна. Я с нею познакомился в гангстерском неурочном баре на Монпарнасе, пока гангстеров вокруг не было. Она меня покорила. Кроме того, она хочет за меня замуж, естественно, раз я великолепный даровитый сопостельник и приятный парень. Я ей дал $120 сыну на образование, либо на какую-то новостарую местечковую обувку. Мой бюджет она только так подорвала. Денег у меня еще хватало продержаться следующий день и купить «Livres des Snobs»[8] Уильяма Мейкписа Тэкери на Gare St-Lazare[9]. Вопрос не в деньгах, а в душах, что хорошенько увеселяются. В старой церкви Сен-Жермен-де-Пре в тот следующий день я видел нескольких Парижских Француженок – они практически рыдали, молясь под старой кровозапятнанной и дождезамутненной стеной. Я сказал «Ах ха, le femmes de Paris»[10] и узрел величие Парижа в том, что он может оплакивать недомыслия Революции и в то же время радоваться, что они избавились от всей этой долгоносой знати, коей я потомок (Принцев Бретани).
5
Шатобриан