– А мне казалось, к нашему Марьянчику она особенно расположена, – тихо произнесла Муза.
– Кто? Геля? – дед исподлобья наблюдал за Ангелиной. – Ей нужен человек другого сорта, из которого можно выбить искру, вот кто ей нужен. И детские ухаживания давно не для неё.
– Ну вам откуда знать, Егор Георгиевич? – прошептала Муза. Сердитые нотки в голосе звучали достаточно внятно.
– Такие как она не оставляют в душе синяков, – сказал Кай.
Все уставились на него. Муза патетично закатила глаза. Он смутился. Он не мог объяснить, почему он так сказал и где он это услышал. Но это было о ней.
Карна неожиданно спросила:
– А какие тогда оставляют?
Кай покраснел.
– Вот оно, ваше воспитание! Всё шуточки, – дед примирительно усмехнулся. Муза распереживалась ещё больше. – Но он-то по ней сохнет!
– Марик втюрился бы в кого угодно, он же совсем ребёнок, – сказал дед, закладывая руки за голову.
– Но Марик никогда об этом не говорил.
– То, о чём люди не говорят, и сводит их с ума. А Ангелина во что-то такое всё же с ним играет. Надо бы за ним присматривать.
– Тебе? – усмехнулся Кай.
– Ну да. Разве ж кому поручишь… Всё на мне, – комично вздохнул дед, смахивая со лба несуществующий пот.
Чудные сегодня все какие-то… Что за день сегодня, всё наперекосяк.
Кай махнул рукой и, как только фотоники расселись, наступив на горло собственной тяге к наукам, развернул пражский путеводитель.
Возле картинок текст дублировался на чешском и на русском языках. Кай листал его, вчитываясь в непонятные строки на латинице, откладывал в сторону, когда Карфаген поворачивался к аудитории, потом снова открывал на большом четырёхстраничном развороте. Эта картинка была подписана как «Староместский Орлой», на ней в звёздах и зодиакальных кругах блестел в лучах солнца совершенно фантастический образец астрономического искусства. Орлой… Значит, их часы так называются…
Кай с головой ушёл в изучение глянцевых страниц.
Одна мысль не давала ему покоя. И ещё с год назад он откинул бы её, списав на совпадение. Сейчас он не был готов отнести свои выводы к сказительству девяносто девятого уровня наглости. Именно эти часы были нарисованы на огромном панно в коридоре часовой мастерской мастера Йозефа. Кай не сразу вспомнил тогда, где видел их прежде. Но там были именно эти часы с древней ратуши.
На первый взгляд, ничего нового в этом не было – всё ж это часовая мастерская… Но легенда, напечатанная на обороте, добавила ещё одну загадку в его немалый список.
«В те мрачные века Прага переживала тяжёлые времена – неурожаи, болезни, войны, стихийные бедствия. Отцы города, надумав успокоить народные волнения, решили увековечить красоту главной площади Пражского Града, с тем и бросились на поиски мастера, чтобы заказать ему астрономические часы, которые переживут века, опережая другие как в красоте и изяществе, так и в инженерной мысли. Такой мастер вскоре отыскался