– Тебе что, работа нужна? – спросил нормальным голосом Рогачев.
– Ну, это… да, то есть… нет… какая-нибудь, – пробормотала я, справляясь с неловкостью. Стыдно все-таки одалживаться у бывшего приятеля. – Вообще-то, Миш, мне работа нужна, ой, как нужна. Хочу работать, пахать, сеять разумные семена, пропалывать добрые всходы. Помоги, Миша! Ты все можешь. Ты же всесильный.
Я накренилась в сторону неприкрытой лести, как валкий морской ботик на вспенившейся морской волне. Куда могу, туда и плыву, и еще не знаю, что дно безнадежно продырявлено. Лодка дала течь. Вода медленно поступает сквозь узкие щели.
– Ой-ой-ой, Инесса, твои слова да богу бы в уши, – заржал Рогачев. – Умеешь ты леща вовремя подкинуть. Великая мастерица.
– Правда, Миш, чистая правда, ты теперь всемогущий, а у меня машину угнали, – я прикинулась простушкой.
Инесса Веткина во весь голос запела Лазаря. Все на этом свете повторяется. Бедный Лазарь. Ему в свое время никто не поверил, он умер с мольбой на устах и с пустым желудком. Знать бы заранее, поверит моим стонам Миша или все-таки прогонит, как голодного Лазаря.
– А ты кредит вернула? – спросил Рогачев. Строго так спросил. И многозначительно замолчал. Наступила пауза, долгая и мучительная. Я размышляла, как поступить: если сказать, что я не вернула кредит, Мишка может поступить двояко – либо кинется оказывать первую помощь, либо отключит телефон. Лучше правду скажу.
– Вернула, Миш, вернула. Долгов у меня нет, все чисто и стерильно, как в аптеке.
– Молодец, – похвалил Рогачев, вздохнув с облегчением, видимо, сильно испугался, что попрошу денег. – У меня есть корешок в Доме творчества, позвони ему. Он поможет пристроиться, временно. Потом найдешь что-нибудь поприличнее.
– А что там, в Домтворе, совсем дела плохи? Неприлично платят? – спросила я, наморщив лоб.
Я попыталась нарисовать лица сотрудников Дома творчества – сплошные писатели и писательницы, художники и художницы. Но вместо лиц на этюде получились смазанные пятна – серые, скучные, невыразительные. И чем они занимаются в течение рабочего дня? Составляют дайджест, разгадывают кроссворды, играют в пятнашки? Наверное, пишут и сочиняют свои шедевры. Нетленки, иначе говоря. Ну-ну…
– Платят в Домтворе абсолютно неприлично, после твоих заработков ты будешь злобно хохотать в день получки, как Медуза-горгона, – ненавязчиво пошутил Рогачев, – но там связи, положение, общество, элита, тусовки, пресса и прочее. Познакомишься с кем-нибудь, войдешь в контакт, только не в половой, смотри опять не обожгись, и потом подыщешь себе что-нибудь стоящее. Будешь записывать номер?
– Да, говори, записываю! – Я бросилась искать ручку, но не нашла, тупо уставилась в потолок,