– Иди, котяра, спать. Не бойся за меня. Я поехала добывать хлеб насущный, – сказала я и ласково чмокнула кота в пушистую макушку. Хорошо, когда тебя любят и с почестями провожают в боевой поход.
Голубенковская контора переехала на Лиговку. То есть переехала она с Лиговки на Лиговку. Из одного дома в соседний. Аренда бешено вздорожала. Арендаторы кочуют с места на место, фланируя налегке. Я быстро нашла офис Валерия Викторовича. Он уже ждал меня, гарцуя в неосвещенном коридоре. Где-то вдали визжала от невыносимых предсмертных мук люминесцентная лампа. Она угрожающе гудела, издавая трубные звуки. Мерцание лампы на миг приоткрывало лицо Валерия Викторовича и тут же неожиданно прятало в безнадежной темноте.
– Инесса, есть очень хорошее место, как раз для тебя, сейчас поедешь на Кондратьевский проспект, тебя уже там ждут, найдешь некоего Константина Иннокентьевича, оформишься, лучше по договору, и сразу мне позвонишь, – Валерий Викторович радостно потирал жесткие ладони. В коридоре слышался треск сухой кожи, сыпались искры, запредельно зудела умирающая лампа. Все это смешивалось в коктейль из грозовых ощущений. Голубенко явно предвкушал что-то вкусное и необыкновенное. Он жаждал заполучить добычу, будто посылал меня на охоту, а в загоне уже сидит прикормленный кабанчик. Его нужно срочно подстрелить. Из автомата.
– А что за должность, Валерий Викторович? – Я все-таки успела вбить клин в сыплющуюся скороговорку Голубенко. Он смешался, затих и снова затарабанил:
– Тебе-то какая разница, будешь сидеть в офисе, заниматься рекламой и пиаром фирмы. Охранная структура. Константин Иннокентьевич раньше работал в тюрьме. – Валерий Викторович сбросил искры с рук и снова принялся тереть ладони, будто добывал огонь, как бывалый индеец.
– Где-е-е? В тюрьме-е-е? – я вновь выдула звуки фистулой и фальцетом одновременно. Звуки разлетелись по темному коридору и повисли в воздухе.
– В тюрьме, в тюрьме, – радостно замотал головой Голубенко. – В Крестах. Состарился, вышел на пенсию, организовал охранную структуру «Кальпурния».
– Как? – Я с трудом подавила тяжелый вздох в корне, не давая ему разрастись в грандиозный скандал. – А кто это – Кальпурния?
– Точно не знаю, кажется, последняя жена Юлия Цезаря. Боевая, говорят, девушка была, – чему-то радовался Голубенко. Он прыгал, поднимался на носки, щелкал пятками, потирал ладони, рассыпал искры – все эти манипуляции Валерий Викторович проделывал как бы в слаженном порыве.
– А зачем он так фирму назвал, с какой целью? – недоумевала я.
– Имя ему понравилось, красивое, экзотическое, ни у кого в городе нет такого необычного названия фирмы. Любит Константин все диковинное, чтобы больше – ни у кого. Он и тебя согласился