Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793-1914). Даниэль Бовуа

коллоквиума, проходившего в Люблине в 1975 г., не содержат какой-либо информации о Правобережной Украине. Внимание исследователей было сосредоточено лишь на магнатерии35. А. Вычанский разработал крайне интересную шкалу собственности 947 землевладельцев Краковского воеводства в XVI в., однако не раскрыл проблемы, заявленной в названии статьи: «Анализ структуры польской шляхты в XVI – XVII вв.: методологические замечания», ограничившись тем, что отметил неадекватность традиционного деления по сравнению с существовавшей стратификацией общества. В опубликованной четверть века спустя более амбициозной работе автор вновь обратил внимание во введении на недостаток данных о численности шляхты36. В случае Литвы он опирается на данные, представленные в незадолго до того опубликованной работе37 и утверждает, что в 1528 г. в ВКЛ насчитывалось 2 714 000 жителей, из которых 105 600, т.е. 3,9 %, составляла шляхта (мещанство – 6,8 %). На этом основании он утверждает: «Впрочем, в последнее время тезис о существовании крайне большого количества мелкой и бедной шляхты в давней Речи Посполитой вызывает у историков все большие сомнения». Стоит отметить, что в англоязычном сборнике, посвященном польской шляхте (правда, ВКЛ в нем не освещается), не менее известный историк А. Мончак писал, что общее количество шляхты в XVI в. достигало 8 % от всего населения38.

      В. Двожачек, автор одной из статей уже упомянутого сборника материалов Люблинского коллоквиума 1975 г.39, подчеркнул, что путных бояр в ВКЛ было значительно больше, чем мелкой шляхты в польских коронных землях, что говорит о необходимости соблюдения осторожности при оценке ее количества, а также ее однородности. Чем больше появлялось привилегий у землевладельцев и чем сильнее происходило укрепление их правого статуса (т.е. шло расширение гарантирующего практически полную неприкосновенность принципа Habeas Corpus, оспорить который можно было лишь в суде, в т.ч. шляхетском), тем сильнее укреплялась власть шляхты над зависимыми от нее крестьянами, тем чаще шляхта освобождалась от прямых и косвенных налогов, тем чаще в местные, государственные, а также церковные органы власти привлекались представители этого сословия и тем в большей степени подобные привилегии и «свободы» становились привлекательными для соседей с востока, и так уже связанных с Польшей династическими связями. Именно со стремлением получить подобные привилегии можно связать столь быструю – с середины XVI до середины XVII в. – полонизацию шляхты ВКЛ. Важно принять во внимание также появление в это время, в связи с необходимостью защиты восточных и юго-восточных границ, большого количества людей, чей статус не был до конца ясен и которым с течением времени удалось превратиться в служилую шляхту.

      Во времена, когда запись «доказательств» принадлежности к шляхетскому сословию велась с переменным успехом, гербовники практически не существовали, и ничто еще не было предрешено. Случаи пожалования