Жорж подошёл к крану, налил воды и включил чайник. Кухня сразу же наполнилась тихим шкворчанием и шумом подогреваемой воды. Ангел и Жорж молчали. Лениво к ним вышел бульдог, понюхал место, где сидел Ангел, хотел, было, зарычать, но раздумал, а только хлебнул из миски воды и пошёл обратно спать. Раздался щелчок – чайник выключился. Жорж насыпал в чашку заварку и залил кипятком.
– Ничего, что я так?
– Как тебе будет удобно. Всё равно я пить буду через тебя.
– Что ЧЕРЕЗ МЕНЯ?
– Пей. И дай мне напиться, – требовательно сказал Ангел. – Когда я смотрю на тебя – мы в контакте – и я чувствую всё, что испытываешь ты. Сейчас я хочу выпить с тобой чаю. По-другому я не могу.
Жорж сделал глоток – Ангел зажмурился: «Хорошо, – сказал он. – Горячо. Только не сладко». Жорж подсыпал сахару, размешал ложкой. Сделал глоток. «Вот теперь очень хорошо», – сказал Ангел.
– Всё, что происходит – нормально?
– Надеюсь, что нет. Надеюсь, что ты поднялся над нормой. Мне так показалось. У нас мало времени, но мы скоро ещё увидимся, мне так почему-то кажется, – Ангел хитро ему подмигнул, – а пока я быстро отвечу на твои вопросы – я знаю, они мучают тебя. Слушай:
Творчество – это поток сознания.
Жизнь человека – это поток сознания.
Литература – если она похожа на жизнь – это поток сознания.
Поэтому всё, что ты пишешь, имеет право быть. Никого не слушай – только себя. Пиши так, как хотел бы прочитать в книжке любимого писателя. А на критиков и на своего шефа – забей!
Жорж расхохотался.
– Я вижу, ты в совершенстве овладел моим языком!
Глава третья
День рождения инфанты
Если всё время жизнь питать мечтой, то реальность в конце концов породит мечту как действительность.
Утро. Пронзительный запах весны. Совсем рано. Птицы поют. Ещё не слышно машин. Сандра распахнула окно. Сандра? Почему Сандра? Да просто причуды. Звали её Элеонора Александровна Румянцева. Очень долго и очень взросло. Сначала она называла себя Эля, потом – Лео, а позже утвердила для себя и друзей – Сандра, по отчеству. Ей так хотелось. Я думаю, что в какой-то момент она вдруг затосковала по отцу, но даже сама не поняла этого импульса, а просто переименовала себя в очередной раз, с акцентом на отчество. Была она высокой и, пожалуй, даже слишком худой девушкой с волосами цвета льна, голубыми глазами, которые темнели, когда она была чем-то рассерженна, и становились почти прозрачными, как капли родника – в момент нежности: тогда её глаза превращались в зеркала, которые отражали мир, заглядывающий ей в глаза. И она улыбалась. Часто. От этого на её молодом лице, у губ даже образовались морщинки. Но это всё к слову, чтобы вы лучше представляли, о чём я рассказываю…
Итак, утро. Пронзительный запах весны. «Весь мир спит, – подумала Сандра. – И пока он спит, он принадлежит мне. Но, к счастью, он про это не знает».
Сандра свесилась из окна, вдохнула утреннюю прохладу, и вдруг решила устроить себе подарок