Как это всегда бывает, ужасная новость о тигре-людоеде мгновенно разлетелась по отдаленным поселкам да заимкам, сея панику среди их населения. По мере распространения слухов они обрастали все более чудовищными подробностями. И у каждого, кто знал хотя бы десятую часть легенды, создавалось впечатление, что под любым таежным кустом прячется по парочке тигров-душегубов.
Улицы враз обезлюдели, и уже ничто не напоминало о той безмятежности, что царила на них в прежние времена. Только самые отчаянные, из числа бичей, продолжали забираться в самую чащу, потому как папоротник ценился куда дороже их пропащих жизней.
В подобные походы провожали, как на войну. Артельщики вручали бедовому собрату старинную иконку, листок с заветными молитвами и, перекрестив в спину, провожали в путь-дорожку, уповая на чудесный исход. Возвращение, если оно случалось, праздновалось с большой помпой. Помимо похвал и дармового угощения, счастливчики заполучали на всю ночь восемнадцатилетнюю Катьку – толстую девку с распущенными волосами и манерами.
Но благополучное возвращение отмечалось далеко не всегда, и все чаще бродяги, собравшись гуртом, пивали мутную брагу за сгинувшего сотоварища, а таежные охотники в самых неожиданных местах обнаруживали очередной обезображенный труп.
Зверь, презрев голос предков, советовавший ему не пересекаться с людьми без необходимости, объявил человечеству войну, и огромные следы, превосходившие величиной человеческую ладонь, теперь можно было встретить даже у самых порогов изб.
Коварством, умом и хитростью Басурман значительно превосходил своих сородичей. В противостоянии с человеком людоед набирался не только опыта, но и разума. И чем внушительнее выглядел список его жертв, тем более изощренным и гибким становилось поведение и мышление зверя.
Причем Басурман зверюга был особенный, куда более непредсказуемый, чем прежние людоеды. Казалось, сам сатана покровительствовал ему. Как из-под земли, возникал он за спиной облюбованной жертвы, и даже опытные егеря не успевали отреагировать на столь неожиданное нападение. Иногда, словно выказывая презрение к преследователям, Басурман рвал в клочья их палатки и разбрасывал по земле содержимое, гадя на съестные припасы. А неделю назад он утащил в чащобу одного из самых опытных охотников Уссурийска, пустившегося в одиночку на поиски людоеда.
Охотника нашли только на третий день, – вернее то, что от него осталось, – окровавленный скальп да обглоданную добела берцовую кость.
Такая вот неспокойная зима выдалась в крае, когда в Уссурийск прибыл Михаил Чертанов – в прошлом охотник, из потомственных егерей. Но в свое время он уехал в Москву, и получилось так, что там и остался. Корни в столице пустил, светловолосым мальчонкой обзавелся.