– По их вине погибло свыше двухсот человек, – упрямо напомнил Елизаров.
– Я знаю. И сочувствую тебе, Влад, что среди этих двухсот человек оказался твой сын, но… Их уволили, и это все.
– Ясно, – вновь повторил Владислав. – Как их фамилии, Игорек?
– Зачем тебе?
– Я просто хочу знать, – лицо Елизарова скрылось за густым облаком дыма, но Андреев успел заметить, как у него яростно раздулись ноздри. – Ты можешь предоставить мне хоть какую-то информацию или решил полностью отмежеваться от ситуации?
Его упрек достиг цели, и Андреев почувствовал себя неуютно. Конечно, как любой здравомыслящий человек, он отдавал себе отчет в том, что фамилии виновных диспетчеров понадобились Елизарову не просто так, но при этом он отлично понимал и его боль. И предавать товарища, оставлять его без поддержки в столь трудную минуту было тоже как-то не с руки. Андреев потянулся за чашкой чая, но в последнюю минуту передумал.
– Так ты знаешь их фамилии?
– Лерайский и Кулемин. Только я прошу тебя, Влад…
– Успокойся, – Елизаров погасил сигарету в пепельнице. – Я взрослый человек, Игорь, и отдаю отчет в собственных действиях. И мой разум не помутился.
В отношении последнего у Андреева имелись серьезные сомнения. Глаза Владислава говорили об обратном. И его поведение тоже. В частности, например, в том, как он курил. Слишком часто. Андреев заметил, что предыдущий окурок еще не успел толком погаснуть в пепельнице, а Елизаров уже вновь достал пачку и выудил из нее новую сигарету.
– Если вдруг станет известно что-нибудь еще, Игорек, например о военном самолете или о том, кто отдал распоряжение вашему ведомству закрыть дело, позвони мне. А пока спасибо и на этом.
Щелкнув зажигалкой и глубоко затянувшись, Елизаров поднялся из-за столика, шумно сдвинув стул. У столика появилась девушка-официантка. В руках у нее был счет. Владислав, не глядя, сунул ей в руки деньги.
– Передавай привет своим, – улыбки на лице Елизарова не было.
– Да… Спасибо. Ты тоже, – ответил Андреев. – Как там Марина, Влад?
Елизаров только покачал головой.
– А Валя?
– Более или менее.
Сказав это, он развернулся и направился к выходу. Андреев заметил, что и походка у его друга тоже изменилась. Как это ни странно, но она стала жестче, увереннее. Елизаров буквально чеканил каждый шаг. И куда подевалась его привычная рассеянность и некоторая неуклюжесть?
Оказавшись на улице, Владислав взял такси. Никакого четкого плана у него еще не было, но он чувствовал, что некое решение зреет внутри его. Крутится вокруг какого-то обрывочного воспоминания.
– Волгоградский проспект, пожалуйста, – бросил он таксисту с заднего сиденья,