– Герех, а что с Зайкой будет? – неожиданно сбил меня с мысли Ико.
– С каким Зайкой? – не понимая, о чем речь, переспросил я.
– Осел наш, – пояснил альбинос.
Вот о чем я думал в последнюю очередь, так это о неадекватной скотине. Вещи мы забрали, а осел так и остался стоять у коновязи недалеко от порта. Ночь накануне была излишне нервной, и я думать забыл про это вредное животное.
– Слыш, Орбен, тебе осел не нужен? – тут же нашелся я. – Недорого! Сам брал за пять серебра, а тебе уступлю за четыре.
– Себе оставь, – пробурчал гном.
– Вот чего ты на меня дуешься? Я тебе с самого начала честную сделку предлагал, это ты сам себя перехитрил.
Гном не ответил и лишь еще больше нахмурился.
– Три монеты, соглашайся, – меж тем продолжил я торг в одиночном порядке.
– Одна, – нехотя выдавил Четырехпалый, которому врожденная «домовитость» не позволила упустить шанс хоть чуть-чуть подзаработать.
– Где ты за одну монету такого отличного осла найдешь? В столице я его без проблем за пять с половиной продам, – вполне честно ответил я.
– Вот и вези его в столицу, и пошлину на въезде не забудь уплатить. – Впервые за долгое время гном искренне улыбнулся.
Уел, чего уж там.
– Да хрен с тобой, забирай, – согласился я.
Как говорится, с паршивой овцы… Короче, одна серебрушка за вредную скотину – и то результат. Будем считать, что это моя маленькая месть, у Орбена осел точно без работы не останется, кормить будут хорошо, но и отработать придется каждый пучок соломы.
– Пристроили мы твоего Зайку, – успокоил я альбиноса, который, видать, и вправду прикипел к своему ослу, принимая монету из рук гнома. – Ну а ты, Четырехпалый, не держи обиды, глядишь, еще встретимся.
– Встретимся, – утвердительно кивнул гном, но протянутую руку так и не пожал.
Как же тяжело с этими гномами!
Минут через пятнадцать вернулся десятник, и они с гномом отошли в сторону шушукаться. Нам же заняться было абсолютно нечем. Наконец минут через сорок Косут объявил посадку, и мы загрузились на борт галеры. Один раз я уже побывал на такой, но в тот раз судно было пустым, сейчас оказалось, что на нем ужасно тесно. Тридцать четыре разумных плюс груз с трудом помещались на борту галеры, и, скажем прямо, удобство было ниже среднего. Команда заняла свои места на веслах, десятник – на носу, а нас с Ико усадили на корму рядом с барабанщиком, который представился как Тощий Боси, хотя этот «тощий» был раза в полтора шире меня в плечах и я бы назвал его жилистым.
– Отдать швартовы! Боси, заводи! – скомандовал Косут.
Барабанщик хрустнул пальцами, залихватски свистнул и негромко запел, аккомпанируя себе на барабане.
Песню подхватили гребцы, и над гладью воды раздались грозные голоса.
Неожиданно