И мир надменно ненавидел.
Теперь восторженно кричу: «Пора,
Открыть иные сердцу виды:
Забыть навеки зло корысти,
И сделать мир, как утра свет.
И возлюбить пространство истин
И позабыть печали бред.
И пусть блаженств восторженных покой
Нам нежит сердце любящей рукой.
И чувственно, и одиноко,
И тайной сладостью полны
Слова твои.
Я пьян, мое хмельное око,
Не видя мира зыбкие черты,
Блаженно лижет звезды – леденцы
В ладонях благостного Бога.
Ты чувственно и одиноко
Меня любить весь мир зовешь.
И вижу, оком ясным вижу,
Как ты по небу ангелом плывешь,
И с каждым мигом ближе, ближе
Дары земных свобод несешь.
Так сон красы для благости упорно
Блюсти решила девочка – юнец,
И потому ложится ровно в десять
Как научил ее отец.
Еще не полночь, а уж ты,
Обрывки снов не замечая,
В покое девственной красы
На царствие любви венчаешь
Себя (о том, не ведая ни сном ни духом)
Наивность чистая, ты ль не волшебный край,
Где не нужны моления старухи,
Чтобы войти из бренной жизни в рай.
Быть может, истина истлела
В бесспорных спорах как нам быть;
В борьбе за суетное дело
Мы разучились верить и любить?
Быть может, сердце в нас погрязло
В тупом кощунстве серых дней,
Нелепо и напрасно,
Как бисер, под копытами свиней?
Быть может, нет в душе дороги
Средь обезличенных пространств,
Стремящихся не к Богу,
А в некий философский транс?
Пустой душе обитель знаний,
Кимвала мерный звук
И опыт личных оправданий —
Ей милый брат и друг.
Житейский страх – ее хозяин,
Закон удобный алфавит,
Где можно, изучив изъяны
Себя надежно защитить.
А в зле рожденный зло создаст.
Ему не надо истин радость.
Он словно сладкий педераст
Оденет в рюши гадость.
А душу нашу – сердца постамент
Опять украсит тьмы фонарик.
И никогда благой момент
Уж больше в сердце не настанет.
А если душу зло покинет,
Душа порядок наведет.
Зло, погуляв безрадостно в пустыне,
С собой друзей безумных приведет.
И будет хуже, чем вчера —
И где найдешь ты сам себя?
Астральный гад наш нежит.
Не жить мне больше нежась,
Упырь ушаст и колченог,
И шерстью нежной, как щенок,
Покрыт от темени до ног.
И ржавый болт на животе,
И черный кольтик в кобуре,
А за спиною шведский ключ
И голос злобен, и тягуч:
Вот ща…яя…я бол…тик отк…кручу
И всех