Длительными тоскливыми вечерами неуютно было сидеть в промёрзшей насквозь, ледяной и сырой квартире, и я выходил на улицу покучковаться с дворовыми ребятами. Озябшие и продрогшие с головы до ног, мы, словно взъерошенные воробушки, разлетались по улочкам родного города. Бродили до самой полуночи, стараясь хоть как-то согреться от быстрой ходьбы. Приходя домой, я сразу же нырял под груду одеял, пальто и шуб, тем самым спасая себя для завтрашнего, такого же хмурого и холодного дня.
Отец, как пожилой человек, страдал гораздо сильнее меня. Я видел, как тяжело он переносит этот проклятый холод. Он сильно мёрз, но виду никогда не показывал: всё храбрился и шутил. Но я-то прекрасно видел: с каким трудом он передвигается, как долго не может заснуть и беспокойно спит по ночам.
Как мы пережили эту зиму – я и сам сейчас, по происшествию стольких лет, не могу понять. Поговаривали, что от переохлаждения организма за зимний период умерло много одиноких пожилых людей и маленьких детей. И это было правдой.
С приходом весны, с наступлением первых теплых деньков все жители города – от мала до велика – наконец-то с облегчением вздохнули. Закончилось страшное время.
Глава 4. Как стать человеком
Как стать человеком
На почве последних событий и переживаний в моей душе, еще неокрепшей и мечущейся в поисках прочной гавани, посеялись семена не просто озлобленности. В ней, ищущей правду и стремящейся к добру, прочно укоренились злость и непонимание происходящего вокруг. Я начал остро ощущать социальную несправедливость. Вопросы одни за другим возникали в моей голове, кучей роились в мозгу, не находя выхода – правильных ответов.
Отец ничего вразумительного мне не мог объяснить. Только неустанно повторял: надо хорошо учиться, быть человеком и упорно идти к своей цели. Тогда всё будет: и хорошая профессия, и уважение, и деньги.
В будущем отец всегда хотел видеть меня в роли «великого и знаменитого человека». Допустим, если я получал «пятерку» по географии, то, по его словам, мне была уготована прямая дорога на геофак, где из меня непременно получился бы второй Магеллан или Марко Поло. Если же на родительском собрании ему говорили, что на уроке рисования у меня горшок получился лучше всех – неоспоримо, по его мнению, меня ждала слава Рафаэля или Микеланджело.
Будучи сам разносторонне образованным человеком, отец привил мне любовь к книгам, заложил основы истории, географии, астрономии. Он пытался заинтересовать меня математикой, физикой, техническими науками, но из этого ничего не получилось: мой мозг не воспринимал точные и прикладные науки. Отец старался также развить во мне чувство прекрасного: