– Нет, – поспешно ответил Ник. – Дело не в этом. Я не садист и не чудовище и никогда не сделал бы тебе больно.
Он сделал паузу, пытаясь подобрать нужные слова.
– Меня ужасно заводит мысль, что ты принадлежишь мне, – смущенно сказал Ник.
– Но я ведь и так твоя, – произнесла я. – Пожалуйста, давай без фокусов.
– Есть, мэм, – лицо Ника вновь озарила мальчишеская улыбка. И как на него можно обижаться?
Ник накинул на меня халат и попросил подождать в гостиной, пока он наведет порядок. Чмокнув его в губы, я вышла из ванной и прошла в гостиную, залитую тусклым лунным светом. В темноте ночи комната показалась мне опустевшей и лишенной жизни, словно в ней никто не жил. Ник говорил мне, что купил этот дом три года назад или около того: странно, что за это время в доме не успели появиться книги, картины, цветы и другие вещи, которыми принято украшать интерьер. Я и сама не люблю, когда дом напоминает склад забытых вещей, но не могу представить свою комнату без стопки книг, старого мольберта, флаконов духов, красиво расставленных на тумбочке, и маленькой Эйфелевой башни, которую папа привез мне из Парижа.
В просторной гостиной Ника была только одна личная вещь – фотография его матери. Она одиноко стояла на журнальном столике, устремив свой взгляд куда-то вдаль. У этой женщины были бездонные глаза-океаны – такие печальные, что мне стало ее жаль.
Повинуясь какому-то порыву, я взяла портрет со столика и перевернула рамку. В ней была спрятана еще одна фотография. Сгорая от любопытства, я вытащила снимок. На нем красовалась девушка с прямыми светлыми волосами. Смеющиеся карие глаза, пухлые розовые губы на бледном лице – у нас с ней определенно было сходство.
Я вдруг ощутила резкий укол ревности. Кто это? Анастасья? Или другая девушка, в которую Ник был когда-то влюблен? Если это в прошлом, то почему он хранит снимок на видном месте, да еще и под портретом матери?..
Из коридора донеслись шаги. Я быстро поставила портрет на место, не забыв спрятать фото таинственной незнакомки. Как раз вовремя – всего пару мгновений спустя ко мне подошел Ник и нежно поцеловал в лоб.
– Сделать тебе чай? – заботливо спросил он.
«Не нужно, – подумала я. – Лучше расскажи мне о девице, чей снимок ты так бережно хранишь в той рамке». Но я знала, что Ник будет не в восторге от моих расспросов, поэтому промолчала. После того, что мы с ним пережили, нам обоим требовался сон.
– Пойдем лучше спать, – со вздохом сказала я, пытаясь понять, откуда взялось это тяжелое ощущение тревоги.
Когда я легла в постель, рука невольно потянулась к повязке на животе. Меня что-то беспокоило. Что-то было неправильно – я ощущала это буквально подушечками пальцев.
Словно почувствовав мое смятение, Ник крепко прижал меня к себе.
– Я люблю тебя, – прошептал он.
От этих слов мне стало гораздо лучше. Тревога постепенно рассеялась, и меня вновь захлестнули прежние чувства к Нику. Я так долго ждала его, моего прекрасного принца: неужели я и вправду