Нет. Не сможет.
«Ну так сделай что-нибудь».
Пока они лавировали по равнине, поросшей камнепочками, он крикнул вознице экипажа Эви, чтобы тот остановился. Потом, передав вожжи коня адъютанту, забрался внутрь.
Эви прикусила губу, когда Далинар устроился на сиденье напротив. Внутри хорошо пахло – благовония здесь ощущались слабее, а кремная пыль дороги не проникала сквозь дерево и ткань. Подушки были плюшевые, а еще здесь имелись сушеные фрукты в тарелочке и даже немного охлажденной воды.
– Что случилось? – резко спросила она.
– Седло натерло.
Она вздернула подбородок:
– Ну так попросил бы мазь…
– Я хочу поговорить, – признался Далинар со вздохом. – Ничего мне не натерло, на самом-то деле.
– А-а.
Она прижала колени к груди. В карете Эви расстегнула и закатала рукав защищенной руки, обнажив длинные изящные пальцы.
– Разве ты не этого хотела? – спросил Далинар, отведя взгляд от защищенной руки. – Ты же без конца молилась.
– Чтобы Вестники смягчили твое сердце.
– Ага. Ну вот, у них получилось. Я здесь. Давай поговорим.
– Нет, Далинар, – заявила она и, протянув руку, с нежностью коснулась его колена. – Я молилась не за себя, но за тех, кого твои соплеменники собираются убить.
– За бунтовщиков?
– Людей, которые отличаются от тебя лишь тем, что их угораздило родиться в другом городе. А что бы ты сделал, если бы вражеская армия пришла, чтобы захватить твой дом?
– Я бы сражался. И они будут сражаться. Победит достойный.
– Кто дал тебе право?
– Мой меч. – Далинар пожал плечами. – Если Всемогущий желает, чтобы мы правили, мы победим. Если нет, проиграем. Честно говоря, мне кажется, Он хочет проверить, кто сильнее.
– Значит, для милосердия места нет?
– Мы тут оказались в первую очередь из-за милосердия. Если они не хотят сражаться, пусть покорятся нашей власти.
– Но… – Она посмотрела на свои руки, сложенные на коленях. – Прости. Я не хочу опять ссориться.
– А я хочу, – заявил Далинар. – Мне нравится, когда ты отстаиваешь свою точку зрения. Нравится, когда ты сражаешься.
Она сморгнула слезы и отвернулась.
– Эви…
– Ненавижу то, что это делает с тобой, – тихо проговорила она. – Я вижу в тебе красоту, Далинар Холин. Вижу великого человека, который сражается с ужасным. И еще иногда у тебя такой взгляд… Жуткая, ужасающая пустота. Как будто ты превратился в бессердечное существо, что пожирает души, желая заполнить пропасть внутри, и оставляет позади себя шлейф спренов