Пробило девять. Пришел врач. Осмотрел ребенка – послушал, проверил горло, посмотрел, нет ли опрелостей. И назначил капельницы и уколы. Ушел. Точнее ушла – это была тетя-врач. Ольга Петровна Левагина. Работает здесь уже более десяти лет. Причем успешно – вылечила сотни младенцев. И нам поможет. Снова пришла медсестра Алена, она решила узнать, как у нас идут дела.
– Да все хорошо. Я ее только что подмыла, – давала я отчёт.
– Молодец. Получилось? – по-доброму спрашивала она.
– Ну, а куда денешься? Своя же… Алена, давай уберем зонд, я попробую ее покормить сама, – просила я молоденькую девчонку.
– Слаба еще она, не возьмет, – сомневалась та.
– Так думать, дак она вообще всю жизнь с зондом проходит, – скрестив руки на груди, я встала в позу.
– Хорошо. Давай попробуем, если что – обратно все поставим. Только корми не грудью, а сцеживай в бутылочку, и пусть пьет из соски, – согласилась всё-таки она.
Так и сделали. Струйки попадали ровно в горлышко бутылочки – я сцеживалась. Грудь болела, соски потрескались, но я должна была выкормить мою девочку. Из целой бутылки молока она выпивала по 15-20 грамм, но и их я считала своей победой. Когда я подносила соску ко рту моей девочки, она еле могла ее брать, а тут ведь еще и сосать надо! Приходилось работать на рефлексе – я терла соской небо, и малышка рефлекторно сосала соску и сглатывала жидкость. Так продолжались мучительные полтора часа, за которые она выпивала по нескольку капель. У меня не оставалось сил, мои эмоции хлестали через край, мне нужно было их куда-то деть… Я пела: « Ты заболеешь, я приду, боль разведу рука-ами… Все я сумею, все смогу, сердце мое не ка-амень!» Песни меня всегда успокаивали. И тут помогли.
В бокс пришла медсестра, весёлая, приятная женщина. Она должна была ставить Варе капельницу. Татьяна Алексеевна взяла ребенка, положила на столик и попросила меня придержать головушку Вари. Я в первый раз видела, как моему ребенку ставят капельницу. Большую иголку втыкают прямо в голову, подводят к этому месту шприц, нажимают на устройстве какие-то кнопочки, которые выстраивают программу заполнения лекарством в определенном режиме, и уходят. А мне что делать? Ждать.
В сутки нам ставили по четыре капельницы. На протяжении восьми часов Варя лежала на такой процедуре. За это время я успевала ее несколько раз покормить и переодеть. Я так привыкла к этим капельницам, что вскоре уже не бегала к медсестрам, когда приборы начинали пикать, извещая о том, что лекарство в шприце закончилось, и смело переставляла их сама. Кроме этих процедур, у нас были и другие. Два раза в сутки – утром и ночью – к нам приходила