От неожиданного удара Лиля покачнулась, пришлось ухватиться за стойку, чтобы не упасть на самом деле. Торбаса один за другим мягко вывалились из свертка.
– Погоды нет, – объяснила из-за стекла молоденькая кассирша с ярко накрашенными губами. Перед ней страницами вниз лежали захватанный детектив, а рядом две конфетки в бумажках и сушка. – Два наших борта, анадырских, в Якутске сидят, а один в Нерюнгри. Говорят, пурга идет. Мы даже на местные рейсы не продаем. Тут, на Чукотке, все по фактической погоде летают!
Лиля наклонилась и подняла чертовы торбаса. Зашелестела газета «Крайний Север». Преувеличенно аккуратно Лиля пристроила их на пластмассовый стул, вдохнула, выдохнула и крикнула на девушку за стеклом так, что голос отдался от сырых, плохо оштукатуренных стен:
– Что значит нет погоды?!
Та, принявшаяся было за детектив и сушку, от неожиданности откусила слишком много, щека у нее оттопырилась, и глаза вытаращились.
– Солнце светит, вы что, не видите?! – И Лиля ткнула рукой в окно. – Какая может быть пурга, сегодня только десятое октября!.. Вы с ума сошли?! Как это возможно?! Если нет обыкновенных билетов, давайте мне бизнес-класс, я заплачу сколько угодно, и все дела!.. Мне нужно в Москву, это вы понимаете?!
Кассирша, не ожидавшая такого поворота и не готовая скандалить, проглотила сушку и моргнула.
– Не продаем мы билетов, – сказала она осторожно. – Со вчерашнего дня не продаем. Как московский борт пришел, так и все, аэропорт закрыли! У нас даже система не работает.
– Мне наплевать на вашу систему!
– А на пургу?! Пурга идет! Говорю, даже в Эгвекинот и на Лаврентия не летают!
Лиля, которая не рыдала и не билась в истерике возле трупа, вдруг совершенно отчетливо поняла, что сейчас в маленьком промозглом помещении с перегородкой и оконцем наподобие кассового совершит что-нибудь неприличное, гадкое: завопит, заплачет, швырнет ненавистные торбаса в девушку с накрашенными губами!
Кажется, так уже было с ней именно здесь, в Анадыре, только она никак не могла вспомнить, почему это случилось.
– Я не могу тут оставаться, вы это понимаете?! – тяжело и старательно дыша, выговорила Лиля. Никелированные поручни были очень холодными, а ее ладони очень горячими от гнева. – Мне нужно улететь. Как угодно, только улететь. Сегодня же. Лучше прямо сейчас! Я заплачу любые деньги!
– Да некуда лететь, – сказала девушка, пожалуй, с сочувствием. – И плыть некуда. Можно через пролив на Аляску, только эмчеэсники сегодня навигацию для маломерных судов закрыли. Они каждый год по-разному закрывают, бывает, и попозже, а в этом рано! На самом деле пурга идет.
Два дня будет тихо, сказал ей вчера дядя Коля Вуквукай. Потом начнутся ветра и шторма. Потом к берегу пригонит лед.
Лиля приткнулась на пластмассовый стул