На станции метро «Парк культуры», опять-таки случайно, на эскалаторе встречаюсь с Людмилой и Катей (женою и дочерью моего лучшего друга в Геленджике, яхтенного капитана Валерия Стрыгина). Они здесь случайно и проездом из Вологды в Геленджик, идут на выставку в Дом Художника.
Я, конечно, сразу меняю планы и присоединяюсь. Вспоминаем всех геленджикских друзей… Катя Стрыгина говорит, что ей очень интересны дощечки «Велесовой книги», почему-то я заговорил об этом, хотя еще не занимался ее переводами.
И в то же время я не могу не думать о том, что как раз накануне я вспоминал о ней. Ее имя даже попало в мой рассказ о волшебном троллейбусе (а у взрослой Кати там другой прообраз). И тут будто она вынырнула из рассказа, появилась в метро.
Невольно думаю, что жизнь вообще похожа на сон или театральную постановку. То ли старые геленджикские декорации еще не успели до конца разобрать, то ли не смогли нанять новых актеров для массовки и старые актеры то и дело попадаются на пути… Слишком резко я поменял место действия… А, может быть, если я резко сверну в переулок, то вдруг выпаду из этих декораций и окажусь, например, опять в Геленджике…
Я говорю об этом Стрыгиным. Они смеются. Мол, тогда и на билеты от Москвы до Геленджика тратиться не придется…
Только через год-полтора, когда я окончательно втянулся в московскую жизнь, такие встречи из прошлого прекратились. Но теперь (как и тогда) случается и другое, и еще более невероятное.
Чудеса начинаются
Расскажу о том, как поступил на работу в редакцию «Науки и религии».
Дело было так. Я два года ходил по Москве, по редакциям журналов и издательствам со своими стихами, рассказами и фейерией «Магиструс».
Много повидал, истер башмаки до дыр. Литературная жизнь Москвы предстала мне весьма странной, угасающей. Сонные редактора, заваленные рукописями, в горы коих они бросали и мои сочинения…
Нигде, ни разу, никто их даже не читал, только теряли отпечатанные – с помощью родителей в Гороховце – экземпляры. Вскоре ничего не осталось, только старые черновики.
Аспирантура подходила к концу, пора было возвращаться. Зачем же я приехал в Москву?
Тогда я уже начал работать над «Гамаюновыми песнями»… Опять поэма… Стихи… Сейчас? И прозу-то не читают и не печатают…
Она продолжала тему еще моей школьной поэмы о Сварожиче Огненном Всаднике, это стихотворное переложение одной старой легенды из источника сокровенного, которую тогда в Гороховце уже поставили на городском празднике, переложив слова на музыку. Но здесь, в Москве, в Союзе писателей, о ней отозвались с редким равнодушием…
Я взялся за эту работу, и на Коляду 1989 г. написал первые строки о Золотом Яйце Рода, из которого был сотворен мир, восстановил их согласно ключу былинному по «Голубиной книге» (источника, почитаемого в традиции и имевшего у нас особое толкование)…
И тогда произошло удивительное: прямо перед моим аспирантским общежитием