Тогда Жанну это слегка успокоило: ну, то, что у Ахлейна нет своего капитала. От этого неприязнь почти улеглась. Однако если подумать – корпоративные детки получат в наследство всего лишь часть корпорации, долю в общем семейном деле, а этот вот может получить всё имущество папаши. Всё! А там, по слухам, чуть ли не весь Тихий океан в собственности.
Или наследником станет кто-нибудь другой, и тогда Ахлейн будет вынужден за бесценок продавать папины подарки, чтобы и дальше влачить своё жалкое существование – ничегонеделание.
Принц или нищий?
В любом случае, теперь этот не пойми кто стоит тут, улыбается чему-то тайному и сообщает, что внизу засада. Не пойми зачем.
– Откуда знаешь? – быстро спросила Жанна.
Он нарочито медленно посмотрел по сторонам, будто призывая в свидетели окружающих невидимок.
Может, намекал на подслушивающие устройства?
– У меня нет времени лясы точить! – Жанна нахмурилась. Развлекаться он вздумал! – Не хочешь говорить – иди к себе! Пустой трёп мне и даром не сдался!
– Не могу сказать, – он вдруг схватил Жанну за руку, накрыл её ладонь своей. Понизил голос: – Могу только просить и умолять. Просто не суйся туда, лисичка.
Потом медленно провёл своими пальцами по её руке, отпуская. Походило на какое-то колдовство. Незаметным движением отступил. Приготовился отойти. Жанна наблюдала за его действиями, как за актёром на сцене – настолько каждый его жест был харизматичным, дышал чем-то таинственным и притягательным. Сейчас он просто обязан что-нибудь сказать!
И точно:
– Ты спросила, откуда я знаю? – уходя прочь, через пару шагов Ахлейн обернулся. – Я просто вижу тебя… такой, какая ты есть. Твой рыжий хвост. Острые ушки. Восхитительное зрелище.
Он снова улыбнулся, как-то чересчур довольно, и быстро ушёл.
Жанне показалось, что удаляющаяся фигура на долю секунды вспыхнула золотым светом.
Постойте, что?
Хвост?
Она зажмурилась и помотала головой. В детстве Жанну преследовали разные видения – цветные ауры вокруг людей. Конечно, это была лишь фантазия, выдумка ребёнка, который мечтал о сказочном мире, потому что только в нем мог быть счастлив. Жанна это понимала, поэтому не удивилась, когда со временем видения истончились и пропали.
Но тон, которым он сказал, что видит её… словно вскрыл всё тайное, запечатанное ещё в детстве. Будто взял и выпустил детский страх, который много лет сидел под замком в кладовке – так много, что был забыт.
И как же легко он о себе напомнил! Жанна почувствовала, что дрожит. И снова, раз за разом, вспыхивает в глазах слепящее золотое сияние, которое на мгновение окутало его силуэт. Может… может он тоже что-нибудь такое видит?