Буквально накануне он же ей сообщил: «Вы из тех, кто всегда боится недоделать, и потому все время переделываете».
– Вы же вчера только сказали, что у меня – синдром хронической усталости, а сегодня – куча энергии? – Женя честно силилась почувствовать хоть каплю из этой кучи.
– В том-то и дело: вы делаете не то, что хотите, и тратите силы, но не используете свои возможности. Вот и усталость.
Недавно перебирая свой письменный стол, она наткнулась на записи-дневники полутора-двухлетней давности – и испытала два чувства в один момент: какой ужас! какой сумасшедший это писал?! и – облегчение, что выбралась из этой ямы. Да, из ямы она выбралась, но куда идти, она не понимала.
Аня давно уже была их настоящим другом: очень хорошая, очень добрая, совершенно чудесная женщина, жившая вся на отдачу – такая скорая помощь на все случаи жизни. Когда-то Анюта была начальницей на производстве, и ушла с работы по каким-то сугубо нравственным, этическим причинам – и это важная деталь ее портрета: ничуть не кривить душой. Вся грамотная, при этом вовсе не гуманитарий, Анюта сама считала, что у нее чисто логическое восприятие Бога, и все вопросы Бытия постигала через научные теории, читала Бехтереву и тому подобное. С мамой Жени они познакомились, когда занимались Рерихами. И как-то так постепенно случилось, что Аня много стала посвящена в их поиски. С Женей она уже после возилась, а сначала сестре Альке и их маме помогала: сестрам – справиться с волнением поисков, маме – с переживаниями по поводу этих поисков дочерей. Даже просто терпеливым участием – как просто чувством – но именно такое участие особенно сложно бывает найти.
– Я так богато, как вы, чувствовать не умею, – при этом говорила Аня. – Я к Нему не этим, – показывала она: не сердцем, мол, – пришла. У меня все отсюда, – стучала Анюта себе по виску.
Звучало это довольно абсурдно: чтобы быть такой доброй в реальном действии, как Аня, никакой головы никому не хватило бы. По всей вероятности, это такая степень веры – которая без дел мертва есть – когда она сама ее не замечала, ибо почувствовать можно, если раньше не чувствовал, а если этим живешь и дышишь – просто так существуешь – то заметить сложно, вот Аня и думает, что не чувствует, – так думала Женя.
– Вы такие чувственные, у вас такое к Нему отношение, а я – технарь.
Женя изливала ей свои страдания по поводу веры в тот еще свой приезд. У Жени был кризис веры. И куча эмоций. И Анюта ее метания с уважением и трепетом выслушивала.
Тогда неожиданно в их разговоре – очень давно не вспоминала, потому что было уже все давно решено: я – верю – Женя и вспомнила киевскую историю, главное – ту фразу на первой ступеньке метро. Аня, внимательно выслушав, сказала с сочувствием.
– Видимо какой-то дар,