А что же поэты? «Конечно, поэты//Воспели и это».
Басё2:
Уродливый ворон –
Прекрасен на первом снегу
В морозное утро.
Ибн – аль – Мутазз3:
Белый день нарастает,
Чёрный мрак заметался, -
Словно с белых яиц
Чёрный страус сорвался.
Александр Пушкин:
И пир, на коем чести чашу
Тебе я полну наливал,
И ночь, когда голубку нашу
Ты, старый коршун, заклевал!
У Александра Сергеевича цвета не названы, но как они видны! Какой контраст!
Подняться выше стихов нам поможет хронист Брантом, приоткроем в нужном месте «Галантных дам»: «Один знатный принц, мне знакомый, укладывал своих любовниц и возлюбленных совсем обнажённых на чёрные гладкие тафтяные простыни, дабы грациозные тела их, блистая белизной на чёрном, сильнее возбуждали в нём пыл и желание»4.
Вот такой затейник! И, заметьте, Серкидон, ни одна из девушек, побывавшая на чёрных тафтяных простынях, не спросила наследника трона: мол, а когда же вы, любезный принц, на мне женитесь?.. А Вам такой вопрос могут задать. Поэтому последнее классическое ч/б сочетанием в нашем кратком обзоре – чёрный свадебный костюм и белое подвенечное платье.
И тут Вы, Серкидон, сразу догадались, что мы поведём речь о брачном союзе между мужчиной и женщиной. Повторюсь: случаи, когда мужчина заключает брак с мужчиной, жирафом, козой, длиннохвостой рыбкой и прочее, рассматривать не будем, поскольку договорились отстаивать традиционные человеческие ценности.
Так о чём это мы?.. Ах, да! Свадебный костюм! Несмотря на легкомысленный возраст (восемнадцать лет) Никита Михалков5 (см. кинофильм «Я шагаю по Москве») устами своего героя Коли о плюсах этого одеяния судил весьма здраво: «И на работу, и в театр, и в гроб можно…»
Ну да! И на тот свет, и на этом: и в пир, и мир, и в добрые люди!
И всё же перед покупкой такой многофункциональной вещи мужчина порой надолго задумывается. Мелькает у мужчины мысль: « А может, не жениться?..» То есть спотыкается наш касатик, а точнее сказать, жеребчик у первого же барьера.
Вот и приятель Коли – Саша (актёр – Евгений Стеблов6), пока женился, извёл и всю съёмочную группу, и всех многочисленных зрителей. Подобную нерешительность встречаем в шестнадцатом веке у Рабле7. С удовольствием читаем из «Гаргантюа и Пантагрюэль»:
«Вы знаете, государь, что я решил жениться, если только, на мою беду, все щели не будут заткнуты, забиты и заделаны. Во имя вашей давней любви ко мне скажите, какого вы на сей предмет мнения?
– Раз уж вы бросили жребий, – сказал Пантагрюэль, – поставили это своей задачей и приняли твёрдое решение, то разговор кончен, остается только привести намерение в исполнение.
– Да, но мне не хотелось бы приводить его в исполнение без вашего совета и согласия, – возразил Панург.
– Согласие я своё даю и советую вам жениться, – сказал Пантагрюэль.
– Да, но если вы считаете, – возразил Панург, – что мне лучше остаться на прежнем положении и перемен не искать, то я предпочёл бы не вступать в брак.
– Коли так – не женитесь, – сказал Пантагрюэль.
– Да, но разве вы хотите, чтобы я влачил свои дни один-одинёшенек, без подруги жизни? – возразил Панург. – Вы же знаете, что сказано в Писании: «Vае soli»8. У холостяка нет той отрады, как у человека, нашедшего себе жену.
– Ну, ну, женитесь с Богом! – сказал Пантагрюэль.
– Но если жена наставит мне рога, – а вы сами знаете: нынче год урожайный, – я же тогда из себя вон выйду, – возразил Панург. – Я люблю рогоносцев, почитаю их за людей порядочных, вожу с ними дружбу, но я скорее соглашусь умереть, чем попасть в их число. Вот что у меня из головы не выходит.
– Выходит, не женитесь, – сказал Пантагрюэль, – ибо изречение Сенеки справедливо и исключений не допускает: как сам ты поступал с другими, так, будь уверен, поступят и с тобой.
– Так вы говорите, – спросил Панург, – исключений не бывает?
– Исключений Сенека не допускает, – отвечал Пантагрюэль.
– Ах, шут бы его взял! – воскликнул Панург».
Будь я на месте Пантагрюэля, привёл бы иное высказывание Сенеки: «Ни одно благо нам не в радость, если его не с кем разделить». А с кем же логичнее всего разделить благо своё? С женой! А значит – женитесь!
Но и меня не послушал бы кандидат в мужья. Хочется ему и домашнего уюта, и сытного обеда не в трактире или