– Все. Решено, я уезжаю в Дивноморск работать. Это сейчас главное для меня. И потом, я не могу подвести людей, которые на меня рассчитывают.
– О да, людей ты не можешь подвести. Зато вот так со мной поступить…
– Да как?! – не выдержала Женя. – У нас нет отношений! Давно. Мы живем по-разному и даже не согласовываем наше существование! Как ты можешь на что-то обижаться или чего-то требовать от меня!
– Какая же ты дура! – с пафосом произнес Корольков.
– Непроходимая, – подтвердила Пчелинцева, имея в виду совершенно иное, чем разъяренный Андрей.
Расстались они тихо.
Недели на сборы хватило. Татьяна Владимировна вдруг спохватилась, оценила ситуацию и страшно заволновалась – дочери предстояло жить одной, своим хозяйством. И если за нравственный облик Жени мама не волновалась – воспитание было прочным, то вот о полноценных обедах, горячем супе и теплой шапке на голове явно стоило побеспокоиться.
– Я тебе положу кастрюльку, маленькую, синюю. И еще нож хороший. И возьми шапку меховую. Там сильные ветры.
Женя слушала, и ей хватило ума не спорить – она понимала, что это самое малое, что она может сейчас сделать для обеспокоенных родителей. Пчелинцева послушно положила шапку, кастрюльку, ножи и даже собственноручно собранную мамой аптечку.
– Ты не переживай, я буду писать, и с видеосвязью теперь нет никаких проблем. Можно считать, что и не уезжала. Потом вы ко мне в гости сможете приехать. Чем плохо – отдохнете от Москвы. А жить я буду в нормальной квартире. Ее оплачивает работодатель. Они в плохом месте не поселят меня. Адрес сразу же сообщу!
Татьяна Владимировна кивала, но чувствовалось, что беспокойство не покидает ее. На вокзале вдруг покраснел лицом Илья Петрович:
– Женя, веди там себя правильно. Красивая девушка должна быть строгой.
– Папа, я тебя поняла, не волнуйся.
Женя не стала отцу напоминать, что она с третьего курса встречается с Андреем Корольковым и можно было давно догадаться о совсем не платонических отношениях между ними.
На вокзал поехали все втроем, хотя Жене хотелось в этот момент быть одной. Во-первых, жалко было переживающих родителей, во-вторых, родственная суета нет-нет да и напомнит о сомнениях, которые все же были спрятаны в душе.
– Ты смотри, поезд в Париж идет! – сказал Илья Петрович, указывая на соседний перрон.
– А здорово сесть и покатить через все страны, глядя в окно, – вздохнула Татьяна Владимировна.
– Родители, заработаю денег, первым делом отправлю вас в хорошее путешествие. Хватит вам в Турцию мотаться, надо и остальной мир посмотреть, – сказала Женя.
– Не волнуйся, успеется. – Мама как-то так вздохнула, и Женя испугалась, что она сейчас заплачет. И в этот момент он увидела