Я всегда буду рядом. Екатерина Борисовна Калашникова

сказать, что Влад не нравился женщинам. Многие пациентки и их довольно милые родственницы часто вполне прозрачно намекали на желание встретиться в неофициальной обстановке. И он однажды даже повелся на это. Встреча с приятной барышней прошла удачно. Она искренне симпатизировала ему, была неконфликтной и прекрасно готовила. Свою роль сыграло и то, что он был молодым мужчиной с приличным уровнем тестостерона.

      Свидание затянулось на пару лет. Влад искренне пытался заставить себя полюбить нынешнюю пассию, но испытывал только усиливающееся чувство вины за то, что не может ответить любящей женщине на ее чувства.

      «Липучка»… Это зеркальное сравнение постоянно напоминало о первой любви и заставляло его страдать. Он натужно улыбался, слушая постоянное щебетание подруги, и с видимым облегчением уходил на работу все раньше и раньше. А она все чаще и чаще заводила разговоры про детей.

      Каждый раз это было невероятным испытанием для него. Он очень хотел детей, честно. Но не от своей теперешней подруги. И если у него пока еще были силы выносить ее заботу и ласки, то мысль о совместных детях приводила в ужас. Он пытался отшучиваться или делать вид, что не понимает, насколько для нее важна эта детская тема.

      Со временем щебетание переросло в упреки, и в конце концов девушка поставила его перед фактом разрыва отношений. «Я не могу жить с инфантилом, я устала играть в одни ворота, ты не хочешь ничего менять в своей жизни, – горячилась она. – Ты не хочешь детей, ты не хочешь делать ремонт, ты не хочешь покупать дачу, ты даже не хочешь поехать со мной в Турцию. Я чувствую, что жизнь проходит мимо меня», – чуть не плача, жаловалась несчастная. Он был с ней совершенно согласен, так как чувствовал абсолютно то же самое. Пришлось изобразить придурка и инфантила. Расстались почти по-дружески. Хороший врач всем нужен, они на дороге не валяются.

      А теперь он окончательно понял, что это было к лучшему. В нынешнем состоянии он не выдержал бы рядом чужого человека, пускай даже любящего и сострадающего.

      Итак, Влад продолжал работать, как будто ничего не случилось, как будто и не лежал несколько месяцев назад с вскрытой башкой на столе у своего однокашника из вуза, но, естественно, не испытывал никаких иллюзий насчет своего будущего. Жить ему оставалось не более двух лет.