– Разговаривала? И что?
– И вот! – Снова развела Наташа руками. – Берите, я вся ваша. – Неловко рассмеялась она, отступая вглубь квартиры.
Не отпуская взгляда Громова, пятилась, уверенно стягивая с себя лёгкую курточку, атласную ленту с шикарных волос, сдвигая в стороны бретельки платья. Не испугалась его тяжёлого взгляда и не хотела замечать сцепленных челюстей, закрыла глаза и на судорогу напряжения, что прошлась по мужскому лицу.
– Ну же, смелее! – Рассмеялась она чужой нерешительности, и обвела губы языком, увлажняя их. Громов нервно сглотнул.
– Ты хорошо подумала? Мне показалось, Генерал Измайлов настроен крайне решительно.
Громов недобро прищурился, но всё же приблизился.
– Генерал Измайлов не заслуживает нашего с тобой внимания. По крайней мере, не в эту ночь. – Сообщила Наташа доверительным шёпотом, увлекая за собой. И поцеловала его. Сама. Первая.
Она поддалась волнительной дрожи, закрыла глаза, предвкушая, а потом захотелось забыться.
Приглушённые голоса Наташа расслышала сквозь сон. Мужские голоса. Один строгий, властный, и другой… мягкий и уступчивый. И в спальне она уже была одна. Стало неприятно и холодно. Наташа растёрла плечи, подтянула к себе платьице, спешно его надела, и приоткрыла дверь из комнаты, прислушиваясь к внезапно наступившей тишине. В коридоре было темно, и лишь свет из кухни тускло пробивался через кусок обойного листа, которым был заклеен проём для выбитого много лет назад стекла.
– Я надеюсь, ничего не поправимого ты не совершил? – Раздался голос генерала Измайлова с какой-то злой издёвкой. Громов, казалось, оставался совершенно спокоен, и, как Наташа поняла по интонации, мягко улыбнулся.
– Нет. – Ответил просто. – Но ведь это очень легко исправить. – Добавил тут же, отчего по квартире покатился глухой рык генерала.
– Совсем страх потерял, щенок?
– Просто мне очень нравится ваша дочь. И никто не будет любить её так, как я. Вы уж мне поверьте.
– Не забывайся!
– Наташа очень расстроится, если я вдруг исчезну. Первая любовь заставляет совершать ошибки. И вот тогда действительно случится непоправимое.
– Ты мне угрожаешь?
– Я знаю, что так будет. Вы можете говорить что угодно, бравировать своим опытом и уверенностью, но я тоже кое-что понимаю в этой жизни. И Наташу знаю куда лучше вас. Маленькая и наивная, она сейчас легко внушаема. А вы действуете грубо. Девушки этого не любят. Особенно если эта грубость становится преградой к любви.
– Тебе нечего делать рядом с ней. У моей дочки большое будущее, а ты… навсегда останешься уличной шпаной.
– Зачем же вы так? У меня есть таланты. Возможностей, может, и нет, а вот талантов – сколько хотите.
– Пошёл ты к чёрту со своим бредом!
– Куда уж там… кажется, только от него вернулся. Сейчас другого хочу. Рассказать, чего именно?
– Лучше