– Было холодно и одиноко, а в остальном как обычно. – Скрестил он на груди руки, но приблизиться к двери так и не смог – она не позволяла. Манипуляторша хренова!
Осознавая всё это, психанул, из комнаты вышел и дверью хлопнул.
Матерясь сквозь зубы, едва ли не бегом спустился по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Давно за собой такой прыти не замечал. Уже на кухне вскипятил воды и заварил зелёный чай. Уже десять лет его пьёт и вполне доволен. Это тот самый случай, когда, казалось бы, утро паршивее быть просто не может, но Слава заваривает зелёный чай и понимает: всё светлое осталось позади. Ненавидел этот напиток. Ненавидел и пил. Как один из пунктов плана, подлежащий обязательному исполнению. Сам себе когда-то придумал его. Там пунктов десять всего. Десять пунктов о том, как стать другим человеком. Счастливым человеком. О том, как изменить свою судьбу.
Аду в кухне он не увидел – почувствовал. Но обернуться не пожелал.
– Ты всегда такой?
– Какой? – Отозвался, по-прежнему стоя к ней спиной. Ада, не дожидаясь приглашения, за кухонный стол присела и продолжала сверлить взглядом его затылок.
– Мало кому понравится, когда нарушают его зону комфорта. Будь я на твоём месте, давно бы вышвырнула раздражитель за дверь. Ты сдерживаешь себя, а это неправильно.
– Хочешь научить меня как правильно? – Недобро хмыкнул и покосился на зимний пейзаж за окном. Ада за его взглядом проследила и ладонями растёрла внезапно озябшие плечи.
– Я выражалась образно. – Мягко улыбнувшись, склонила голову набок. Из-за стола поднялась и у стены стала, загадочно улыбаясь. – Ты такой странный, будто не свою жизнь проживаешь. Придумываешь стереотипы и живёшь в соответствии с ними, а внутри, я вижу, чувствую, бушует неуёмная энергия.
– Ты отличный психолог. Я понял. Что мне сейчас стоит сделать? – Медленно развернулся к Аде лицом и скрестил руки на груди.
– А как бы ты поступил в случае, когда сдерживать себя необязательно? – Ответила вопросом на вопрос и выглядела предельно довольной собой.
Тут же её глаза азартно сверкнули. Совсем как вчера, в машине. Когда впервые вывела на эмоции. Сейчас понял – это как поощрение, которое следует оценить и несмотря на призыв быть настоящим, чувствовал себя прирученным зверем, ожидающим подготовленный кусочек сахара за отличное поведение. Глянул на Аду оценивающе. Как мужчина может смотреть на женщину. И сейчас дело было даже не в обнажённом теле под светлой просторной рубашкой и не в вызове, который откровенно читался во взгляде. Ада будто знала тайну соблазнения и бессовестно этим пользовалась. Для этого ей не нужно было ластиться к ладони или демонстрировать желания, способности, не нужно быть благодарной за оказанное внимание. Она как раз-таки и оставалась собой. И за всем этим кукольным личиком скрывалась женщина. Настоящая. Говорящая о том, что внешность – не больше чем шелуха. И содрать эту шелуху хотелось. Резко. Так, будто имеет на это право. Не боясь задеть за живое. Она и сама того не боялась.