Тот счастливый месяц был таким наполненным – и событиями, и чувствами, что воспринимался мной как яркая картинка из калейдоскопа. И сейчас в воспоминаниях не было никакой последовательности. А тем временем жизнь тогда шла своим чередом. Я сдала сессию, хотя и не так успешно, как прежде, но обошлась без троек. Перебралась жить к Олегу. Мы вместе съездили ко мне домой за вещами. Вот тогда я и смогла непредвзято оценить свое жилище – запущенное и убогое. Как я раньше этого не замечала? Олег ничего не сказал, но я и без слов поняла, какое впечатление у него сложилось. По будням в дневное время я продолжала работать в кафе, надеясь накопить денег на ремонт, пусть самый незамысловатый. Регулярно звонила бабушке, но о своем переезде не рассказывала, вообще об Олеге не упоминала. Как-то позвонил Женька.
– Как у тебя дела? – хмуро поинтересовался он.
– Отлично!
– Ты его любишь?
Этот вопрос оказался для меня неожиданным. Это не было похоже на Женьку, каким я его представляла.
– Да, очень! – искренне ответила я.
– А он тебя?
Вопрос был бестактным, но это же Женька, к тому же, я продолжала чувствовать свою вину перед ним.
– Конечно, – уверенно заявила я.
Тогда у меня были основания так говорить, хотя формального объяснения в любви не было и в будущее дальше завтрашнего дня мы не заглядывали.
– Понятно. – После небольшой паузы он продолжил. – Ника, я не хочу терять нашу дружбу. Очень хочу, чтобы она продолжилась, пусть и без поцелуев. Пожалуйста.
Это «пожалуйста» меня доконало. Я представляла, чего стоило Женьке произнести эту длинную фразу.
– Конечно! – жизнерадостно откликнулась я. – Мне тоже не хватает нашего общения.
Это была откровенная ложь. В тот период мне никто кроме Олега не был нужен. Я была наполнена и даже переполнена им. Даже на звонки подруг отзывалась неохотно. Теперь понимаю, что это больше напоминало одержимость, а не влюбленность. Но я была очень счастлива и не хотела делать несчастными других. Мое согласие обрадовало Женьку.
– Отлично! Буду иногда тебе звонить. Может, как-нибудь прогуляемся по нашему маршруту. – Я в этом сомневалась, но возражать не стала. – А если тебе понадобится какая-то помощь, звони в ту же минуту.
– Обязательно.
Только теперь я по-настоящему поняла, насколько была эгоистичной. Женька всегда интересовался моими делами, вникал в них и старался помочь. А я? Никогда не интересовалась его проблемами и чувствами. Поставив ему диагноз, заодно решила лишить его и права на чувства. А ведь он чувствовал! И подчас очень сильно, просто не умел это выразить, все переваривал в себе, лишь в экстремальных ситуациях чувства прорывались на поверхность. Маринка и тут оказалась права. Я никогда не ценила Женьку так, как он того заслуживал. И ведь теперь ничего не изменить, не исправить. Его больше