Чужая истина. Книга первая. Джером Моррис

не договорил. Он приложил тыльную сторону ладони ко лбу, вспоминая, как сильно промёрз этой ночью и размышляя – могло ли это стать причиной болезни. Сойка же, явно приняв этот жест за проявление враждебности, торопливо вспорхнула в воздух и скрылась в кронах деревьев. Через секунду со дна неглубокого оврага раздался лёгкий, но хорошо различимый звон. Юноша осторожно потряс головой, устало потёр глаза. В ушах действительно ощущалось некоторое давление, но верить, что металлический звон просто померещился – не хотелось. Он кое-как поднялся, тяжело опираясь на свой ореховый посох, и стал осторожно спускаться по пологому склону, опасаясь поскользнуться на толстом слое опавших листьев, годами скапливающихся в низине. Крепкие, добротные сапоги, недавняя обновка, погрузились на несколько дюймов в воду. Оказывается, здесь бежал почти незаметный, присыпанный полуистлевшим мусором ручеёк, шириной меньше ладони. Эйден спешно, по старой привычке, отступил назад. Потом, вспомнив, что его дырявые ботинки остались у старого вяза – с особым удовлетворением зашел в узкое русло обеими ногами. Откуда-то сверху, с высоких, всё ещё густых крон рыжеющих осин, раздался тоскливо-тонкий крик сойки. Будто напоминая юноше, зачем он здесь. Окинув беглым взглядом овраг, он не заметил ничего интересного. Ещё раз посмотрев вверх, точно ожидая подсказки, Эйден принялся ворошить многолетние наносы сырой лесной подстилки, орудую палкой и осторожно загребая раненой ногой.

      Почерневший шлем с широкими полями глухо звякнул, сдвинувшись с места, открывая часть тёмно-серого черепа с редкими прядями мокрых волос. Достаточно было увидеть его, чтобы ближайшая кочка тут же приняла очертания проломленной грудной клетки, наполовину вросшей в землю. Рядом проявились, словно перестав притворяться камнями, изъеденные ржавчиной наплечники, а гнилое полено вдруг оказалось наручами, скрывающими несколько светлеющих костяшек пальцев. Эйден снова посмотрел вверх, гадая – была ли сойка подарком, предостережением или галлюцинацией.

      Мутноватая вода медленно закипала в почерневшей чаше шлема. Широкие поля надежно опирались на три крупных, с два кулака, камня, разложенных по бокам. Развести огонь оказалось очень непросто. Стальной фрагмент старой латной перчатки был мягковат и плохо выбивал искру из сколотого кремня. Найти сам кремень тоже получилось не сразу, пришлось чуть не час идти вдоль русла ручья, благо он всё равно уводил в нужную сторону. Эйден сидел, заворожено глядя, как маленькие проворные языки пламени лижут кованый металл, дивясь тому, сколько сил и удачи потребовало создание простого костерка. Кое-как вымытые руки медленными, механическими движениями измельчали пучок листьев крапивы. Чуть заметное жжение и покалывание не мешало, не отвлекало от старательного подсчёта.

      – Сто пятьдесят три… сто пятьдесят четыре… сто пятьдесят пять…

      Он всегда неплохо считал. Перетаскиваемые мешки на мельнице, обороты большого жернова, количество стоптанных ступеней