Назначен сюда за скитанья
гонявшей до пота судьбой.
Наградой за боли, исканья
мне стал этот дом и покой…
Смоленское море
В тумане чёрного дымле?нья
тела, как волны, в пене гильз.
И жемчуг глаз глядит в томленьи
на чаек, что стремятся вниз.
И ветер тину влас колышет,
зубов младые семена,
и щепки рук, и пики в жиже.
Не видно в море этом дна.
Великий штиль. И свет не ярок.
Гребёт лишь кто-то в никуда,
чей лоб кровав и юн, и жарок,
по красной глади уходя.
Травы и танков, мачт обломки,
огонь в домах сторожевых
в одном пейзаже для потомков
застыли в память, для живых.
Маяк столиц лучится красно,
как красноокий чёрт глядит
на это действо любострастно,
и в тучах флагами кровит.
Финляндия, 1940 г.
Под тальком снега ноют раны
разбито-согнутой земли.
И солнце выглянуло рано,
нырнув из белой той мели.
Бока сугробам согревая,
им спины гладя или грудь,
искало что-то, обливая
лучами гладь, и торя путь.
Молчало всё, и даже ветви.
И ветер пух не ворошил
в оврагах. Ожидая летних
дождей с согревшихся вершин.
И лишь ладони елей хмурых
сметали щёткою те лбы
уснувших, каменных и юных,
кого сковали смирно льды.
Кто приютился под мехами
с зимы до тающей весны
убито, сонно ль затухая,
придя от Волги иль Десны.
Тех, что приня?ли жар чужбины,
глотая камни мёртвым ртом,
иль оседлавши воздух мины,
летели в небо, павши льдом.
Тёмный лес
В сыром просторе гущи,
что смоли злой черней
и тучи грязной пуще,
бреду в ночи ничьей.
Рыча и злом пылая,
и дум струня тесьму,
боль выкричать желаю
в просторие и тьму.
Темь угольна от криков,
плевков из душ и ртов.
И нет просвета, блика
средь смуглых холодов.
И щётки трав мозолят.
А сети веток ждут,
и странников неволят,
на части мелко рвут.
Стволы – колонны с пухом,
что примут и мой крик, -
лишённы дум и слуха.
От ягод лес отвык.
И всё вокруг смиренно,
и птиц оглохших нет.
Всё вымещу рефренно,
и снова будет свет!
Обнятый
Обнята ладонью ладонь
в присутствии кофе и мяты.
И сумрак светлее на тон,
когда ты, январская, рядом,
смолкает мой изверг цепной,
и ширит улыбка просторы.
Мне легче быть с этой страной,
и гибнут все войны и споры,
когда ты тихонько со мной;
крылатей