услышал с блеска уст,
и стало утро краше
и вдруг цветущим куст.
То робко, то умело
рука вела виски
подобно дирижёру
среди лучей весны.
Игривый вкус улыбки
звенел среди тиши.
И светлой, юркой рыбкой
Вы плыли безо лжи.
И вьющий нити волос,
соцветья падал груз
под Ваш задорный голос,
звучавший даром муз.
Закрою взор, а ноты
знако?мей лучших нот.
Ваш волос цвета мёда,
в который вмешан лёд.
А Ваших рук ладони
несли тепло и свет.
Но вот живой иконой
глядите мне вослед…
Просвириной Маше
Наёмник
Твори всё то, что Царь захочет,
сгодись на песни, труд и бой;
и будь век тем, кто век не ропщет,
и не издаст уставший вой,
и не проявит зла и жалоб,
не встанет бунтом поперёк;
и под штырём, что очень жарок
не выдаст тайны, дела срок.
Умей забыть хозяев прежних,
их, может, вздёрнуть на суках,
приняв законы новых, вешних,
и став петлёй в Его руках.
И будь Его ты верен вере,
имея сто своих в груди.
И будешь сыт, златист по мере
за все поклоны, страх, труды.
Безблагодарность
Всемирно солнце льёт,
тепло лучей даруя.
Но люд жалеет лёд
и ищет тень, паруя.
Угодно, но не всем.
Просимое лишь в стуже.
Ему рад только сев,
но не в часы засушья.
Не к сердцу слугам бед
и всем с дворянской кожей,
али?ссуму, чей цвет
на лик его похожий;
рабам, чьи спины жжёт;
ворам во тьме царящим.
Светило предал крот
давно и в настоящем.
И не милы средь сна
благие чары света,
ночи?, что зла, мрачна,
как толпам речь поэта.
Взглянувшая
В сыром ковше галеры
мелькают дум мальки,
в озёрах топких склеры,
как чёрны фонарьки?.
И взорят в мою гавань,
качаясь в винном сне,
в тумане, что как саван,
вуаль, плывёт ко мне.
Бросают позывные
немые губы фраз,
и чувства порывны?е -
салютом сладким глаз.
То вспыхнет, а то канет,
смеётся, как смотрюсь
в неё. Осколком ранит
надежды, что взовьюсь
страстями к ней и лаской.
Но дым табачных труб
и взгляд притворной маски
не мил мне, да и груб.
Гирляндой светят бусы
и броши льёт маяк.
Подобье видел в Бурсе,
манили ведьмы так.
Поднявши якорь франтом,
даю к отплытью взмах,
ведь с пьяною шаландой
так страшно во штормах.
Будет