Вторую цепь она использует, только когда мы вместе ужинаем. С ней я могу спуститься вниз, миновать лестничную площадку второго этажа и дойти до столовой, а также дважды в неделю принимать ванну у себя на чердаке. До следующего пролета и первого этажа ее длины не хватает.
Открываю дверь. На коврике лежит новая книга и два пластиковых контейнера с едой.
– Доставка в номер, – бормочу себе под нос.
В маленьком контейнере – завтрак: два давно остывших тоста с маслом, консервированные фрукты и абрикосовый йогурт; в большом – зеленый банан, бутерброд с ветчиной и сыром, мандарин и пачка сырных крекеров. Столовых приборов нет – впрочем, как всегда. Я сажусь на кровать и приступаю к своей нехитрой трапезе: сначала съедаю тост, потом пальцами вылавливаю фрукты из банки и выпиваю йогурт. Скудный обед придется растягивать на целый день, ужин будет не скоро.
Чем дольше я торчу у этого проклятого окна, тем больше напоминаю сама себе героя Джеймса Стюарта, прикованного к инвалидной коляске, из фильма Хичкока «Окно во двор». Как и он, я вынуждена проводить дни, шпионя за своими соседями. Только вот он стал свидетелем убийства, а я умираю сама, медленно и мучительно. И об этом никто не знает. Кроме моей дочери.
«Когда между нами все пошло не так?» – спрашиваю я себя.
Ответ мне не нужен. Я его знаю и в напоминании не нуждаюсь.
Достаю новую книгу – «Комната» Эммы Донохью. Судя по аннотации на суперобложке, в ней идет речь о матери и сыне, запертых вместе в одной комнате. Знакомый сарказм. Нина любит этот сюжет и время от времени подкидывает мне книги о тех, кого долго удерживали против их воли или запирали в замкнутом пространстве. Например, биографии Анны Франк[8], Терри Уэйта[9], Джона Пола Гетти-третьего[10] и Нельсона Манделы[11]. Обычно сразу понимаешь, когда в новой книге рассказывается о способах побега – в ней не хватает страниц.
Когда я подхожу к кровати, неожиданно замечаю под ней какой-то предмет. Показалось с недосыпу?.. Наклоняюсь и сразу узнаю деревянную памятную шкатулку, которую Алистер сделал Нине больше тридцати лет назад и даже написал ее имя на крышке золотыми буквами.
Беру ее в руки и чувствую, как внутри перекатывается содержимое. Когда она здесь очутилась? Я миллион раз обыскивала эту комнату вдоль и поперек, ища способ сбежать, и не заметить ее не могла. Должно быть, Нина подложила ее сюда, когда я принимала ванну. Но где она ее выкопала? Я не видела ее много лет. Наверное, там же, где и остальные обломки прошлого, – в подвале…
У меня сжимается сердце. Там, внутри, то, о чем я предпочла бы забыть. Думаю, Нина об этом догадывается, поэтому и принесла ее сюда. Петли тихонько скрипят, когда я открываю крышку, и первое, что бросается мне в глаза, – напоминание о том, как Нина впервые разбила мне сердце.
Глава 8
Мэгги
Двадцать пять лет назад
Я