– Десятки. Сотни раз, возможно.
Некромант не ожидал такого ответа.
– Где вы жили, чар Тобиус?
– Далеко, – отрывисто произнес серый маг и тут же сменил тему: – У вас прекрасный жезл. Позволите? Наставники утверждали, что я подавал надежды на ниве артефакторики.
Марэн передал ему свой жезл, и Тобиус принялся рассматривать инструмент пристальным придирчивым взглядом.
– Да, отменная вещь. Форма рукояти художественно выполнена в виде двух переплетающихся змеиных тел, но помимо красоты спиральная форма является наиболее предпочтительной для ускорения и усиления протекающих внутри энергетических процессов. Материал… посеребрена?
– Нет, серебряный сплав с минимальным процентом примесей.
– Самый лучший материал для ковки некромантского инструментария, да. Так, форма жезла и его вес не подходят для рукопашной схватки, а вот камень, зажатый между змеиными головами… он только похож на изумруд. Это слеза василиска, не так ли?
– В точку, чар Тобиус.
– Восхитительный экземпляр! Ни единого изъяна, мощный излучатель, а главное – невероятно редкий! Его ковал Никадим Ювелир?
– Он.
– Мой самый любимый наставник. Свой жезл я ковал вместе с ним, в одной мастерской.
Жезл у Тобиуса был самым обычным, выкованным из зачарованной бронзы, – с витой рукоятью и тяжелым массивным набалдашником, он походил на тяжелую булаву. Ни магических камней, ни каких-то особых надписей, лишь слой позолоты на набалдашнике и двенадцать шипов по его ободку.
– Не раз и не два мне приходилось пускать его в ход как просто тяжеленную дубину. – Серый маг похлопал свой жезл по рукояти. – Ни разу не пожалел.
Марэн забрал свой жезл и повесил на пояс.
– А ваши спутники, чар Тобиус, кто они? Я не чувствую в них, так сказать, искры жизни.
– Рукотворные слуги. Самые надежные.
– Совершенно с вами согласен.
Дни сменяли один другой, волшебники и монахи бродили по лесным дорогам, изредка углублялись в чащу, расспрашивали редких путников, которым пришлось свернуть с широких дорог и углубиться в дебри.
Один раз фургон застрял на илистом берегу речки, и сколько бы могучий брат Хорас ни толкал его сзади, достать повозку не получалось. На предложение помочь брат Ольвех отвечал учтивым отказом. Тогда Тобиус напомнил петрианцу о том, что в Слове Кузнеца говорится про гордыню и тех, кто поддается ей. Монах, подумав немного, принял предложение и отошел в сторону – никак каяться перед Господом, пока другие работают. С помощью телекинеза Тобиус один поднял невысоко в воздух и фургон, и лошадей, перенес на более твердую землю и аккуратно