А после Топорков снова с ничего не выражающим лицом едет в дорогой карете на службу – вернее, «делать» новые деньги…
Рассказ считается неким «преддверием» драматургии века двадцатого – прежде всего, наверное, знаменитого «Вишнёвого сада» – княжеские роды разоряются, а люди «плебейского происхождения» хозяевами становятся. И относится великий А.П.Чехов – человек тоже рода не «княжеского» со страхом или настороженностью, с презрением, возможно – потому что нельзя «продавать» свою душу, продавать себя «в рабство» материальному благополучию. А эти «герои» именно таковы.
Вряд ли Топорков и ему подобные станут на свои средства строить музей, школу или больницу…
А для влюблённой в него Маруси жизнь вообще, можно сказать, останавливается – ведь так с «не подошедшей по размеру вещью» поступают…
И только неожиданное признание Маруси вдруг словно пелену с глаз доктора «срывает» – правда слишком поздно.
«Топорков искоса поглядел на десяти – и пятирублевки, которые валялись у него на столе, вспомнил барынь, от которых только что взял эти деньги, и покраснел… Неужели только для пятирублевок и барынь он прошел ту трудовую дорогу? Да, только для них…
Вспомнил Топорков свои семинарские «идеалы» и университетские мечты, и страшною, невылазною грязью показались ему эти кресла и диван, обитые дорогим бархатом, пол, устланный сплошным ковром, эти бра, эти трехсотрублевые часы!»
Он уже сделал то, к чему стремился – а дальше тупик – тупик, самим же «героем» созданный…
«На другой день Топорков сидел с ней в купе первого класса. Он вез ее в Южную Францию. Странный человек! Он знал, что нет надежды на выздоровление, знал отлично, как свои пять пальцев, но вез ее… Всю дорогу он постукивал, выслушивал, расспрашивал. Не хотел он верить своим знаниям и всеми силами старался выстукать и выслушать на ее груди хоть маленькую надежду!
Деньги, которые еще вчера он так усердно копил, в огромнейших дозах рассыпались теперь на пути».
Понял бы кое-что раньше, возможно, не было бы трагического финала.
«Он всё отдал бы теперь, если бы хоть в одном легком этой девушки не слышались проклятые хрипы! Ему и ей так хотелось жить! Для них взошло солнце, и они ожидали дня… Но не спасло солнце от мрака и… не цвести цветам поздней осенью!
Княжна Маруся умерла, не прожив в Южной Франции и трех дней…»
Безмерно жаль неизлечимо больную Марусю – не могли в то время чахотку победить. «… не спасло солнце от мрака и… не цвести цветам поздней осенью!» Да разве только в болезни дело?! А что бы вообще могло быть дальше?! Расторжение брака невозможно, если не совершено прелюбодеяние – а совершает сей смертный грех сам Топорков – и настаивать на «расторжении» может только та самая купчиха. И дом на её деньги куплен.
А несчастной, столько