– Братишка, ты бы поел, а то с утра бегаем как злые хищники по лесу – в поисках того, чем бы поживиться. Садись рядом и будь как дома, а то сам понимаешь, что в наших с тобой непростых условиях – нужно быть «в форме и при всеоружии». Согласен?
Брайан немного был «не в себе». Видимо, сказалась непростая атмосфера в чужом и враждебном для него доме, и то, что оговоренный план Томаса полетел кувырком в мусорное ведро – из-за своей нежизнеспособности. Мысли перемешались в голове молодого человека настолько, что он уже не понимал смысла происходящего, и хотел только одного – прилечь в свой любимый диван на втором этаже своего любимого дома, и все!
Он подошел к брату и по правде сказать, был очень на него зол, так как поддержка Джоном – этого «психопата» Томаса, с манией величия, который разработал «гениальный» план по отъему пяти миллионов у доброго старика – Майкла Джонсона, изначально казалась ему провальным мероприятием. На деле так и вышло, значит, его интуиция, как всегда, оказалась на «высоте» – в отличие от нынешней реальности.
Брайан присел за стол, взял чистую тарелку и положил себе несколько видов салатов и жирную гусиную ножку, с которой тонкой струйкой стекал ароматный соус, и начал с большим аппетитом проглатывать куски мяса и заедать их овощами. Еще не прожевав основательно, он с практически набитым ртом, спросил брата:
– Джон, я хотел бы у тебя спросить: ты действительно веришь этому пожилому «выскочке», который ничего не сделал хорошего, и лишь нас подставил?
– Спокойней брат! Да, я верю, что Томас хотел как лучше, но всего невозможно было предвидеть в этой ситуации, тем более что деньги были у нас практически в руках. А что ты предлагаешь?
– Я не представляю, как мы здесь будем с ними ждать целых восемь дней открытия банка, это очень сильно снижает наши шансы на положительный исход нашей и без того провальной операции.
– Не хорони старушку, она еще дышит! – он снова заржал как жеребец, словно нашел очень меткое выражение для младшего брата, чтобы его успокоить, и продолжил:
– Ты с детства был паникером, – он нагнулся к своему брату поближе и стал говорить ему практически в ухо,
– Я хорошо помню, как в нашем квартале тебя вечно избивали, и приходя домой на тебе «не было лица», а вся одежда была изорвана, как будто бы по ней кто-то ходил грязными ботинками.
– И мне приходилось идти к тем соплякам, и объяснять, что такое хорошо и кого нельзя трогать в нашем мерзком квартале. Даже там – мне пришлось кулаками и характером отстаивать собственную честь и слабость моего младшего брата, который только и мог, что издавать на мерзкой скрипке свои душераздирающие звуки, называемые симфониями. Да, еще читать книжонки типа Марка Твена и Эдгара По, невообразимую религиозную гадость под названием «Библия»!
– И моя мать его еще всегда жалела, умиротворенно слушая завывания струн. Да упокоит Господь ее бедную Душу!
Брайан, в мгновение ока, резко бросил вилку на тарелку, отчего по гостиной прозвучал внезапный звон, вскочил