случайно. Мы очень любили бывать на природе, и она, и я. Через четыре года нашей совместной жизни я впервые узнал, что моя жена оборотень. Ошибки быть не могло, я собственными глазами видел превращение. Я видел, как Маргарита и маленький Кирилл обрастают шерстью в полнолуние. А потом рыщут по лесу. Меня они не заметили, а может быть просто пренебрегли перепуганным маленьким человечком, тупо сидящим на земле и с ужасом глядящим на облитую лунным светом вершину холма, где резвились волчица и ее щенок. Уже тогда у меня появилось горячее желание их убить. Но я еще два года жил с Маргаритой, боясь мести за несуществующую вину. Расстались мы по обоюдному согласию, к моему громадному облегчению. Я постарался забыть эту историю. Десять лет я был почти счастлив, пока не увидел Маргариту в одном из городских ресторанов. Она практически не изменилась внешне, зато ее душа стала еще чернее. Я пришел в отчаяние, я готовился бежать, куда угодно, хоть на край свет. Именно в эту едва ли не самую трагическую минуту моей жизни ко мне на помощь пришел человек, назвавший себя Инквизитором. После разговора с ним я понял, что убежать мне не удастся, что я должен бороться, не столько даже за свою жизнь, сколько за свою душу. Извини, Аркадий, что я втянул тебя в жуткое дело. Мне не следовало брать вас на охоту. Но я боялся, слышишь, Завадский, я изнывал от ужаса, догадываясь, что мне предстоит пережить. Не знаю, кто похоронен в том древнем кургане, возможно шаман, возможно скифский вождь, но у меня имелись точные сведения, что в полнолуние она поднимется на вершину вместе со своим щенком, дабы в который уже раз свершить сатанинский обряд и поработить новые неокрепшие души. Я отнюдь не был ее единственной жертвой, Аркадий, эта ведьма, эта волчица жаждала овладеть нашим городом, если не всем миром. А самым страшным ее орудием являлся он – щенок, инкуб, созданный не без моего участия. Я должен был, я хотел убить их обоих. Результат тебе известен, дорогой друг. Маргарита мертва, но инкуб жив. Пока он юн и почти безвреден, но с каждым часом, с каждым днем, с каждой порабощенной душою он будет становиться все сильнее и сильнее. Я устал бороться, Аркадий, извини. Хочу только предостеречь тебя. Инкуб не оставит в покое ни вас, участников охоты, ни ваших близких. Конечно, ты мог бы обратиться в милицию, но наверняка не сделаешь этого. По одной причине – ты не поверишь мне, Завадский. Ты посчитаешь меня сумасшедшим. Не знаю, какой будет моя смерть, но, возможно, она заставит тебя призадуматься и принять меры для собственного спасения. Прощай, Аркадий. Даю тебе последний, предсмертный совет – позаботься о своей душе. Все в этом мире преходяще, и только душа вечна.
Кобяков был ошарашен откровениями покойного бизнесмена до такой степени, что в первую минуту не мог произнести ни единого слова, а только растерянно смотрел на Елену Семеновну, стоящую в проеме между кухней и гостиной. В конце концов, Завадская лет десять проработала врачом-невропатологом, ей, как говорится, и карты в руки. Медицинские, разумеется. Однако хозяйка не спешила высказывать
