Наша следующая встреча состоялась на той же неделе. Радужный Беньямин, все в тех же замусоленных штанах, на сей раз был без перчаток. После быстрого чаепития, во время которого мы поверхностно обсуждали главные городские новости, он увел меня в спальню и вручил полный комплект средств для маникюра: ножницы, пилочку, ватные диски… Положил на ковер мягкую подушку, поставил низенький азиатский раскладной стол. Включил расслабляющую музыку с арабскими мотивами и попросил приступить к процедуре.
У него явно был пунктик на руки. Интересно, он каждый раз будет просить меня исполнять шоу, как-то связанные с руками? Я сложила ноги по-турецки и удивилась от того, что мне просто весело. Я не ощущала ни скованности, ни азарта, ни эротического влечения к Беньямину. И тем более мне не приходило в голову попросить у него денег или подарков за шоу!
Подпиливая ногти, я воображала себе фактурных конголезских женщин, с руками мощными, как колонны – в таких пилочка кажется иголкой. Они только что сделали себе инъекции бульона, а сейчас готовятся к вечеринке. Те, что уже наманикюрились, наносят на веки неоново-оранжевые и бирюзовые тени. Кто-то распрямляет волосы, кто-то бережно натягивает на слоновьи ноги колготку в дерзкую белую сетку. В комнате неистово пахнет кокосом и манго…
Беньямин молчал. Он перекатывался с боку на бок на покрывале и рассматривал меня так тепло и внимательно, словно я была котенком. Через полгода мне выпал шанс обсудить этот день с психологом, которой я доверяла. По ее мнению, я вела себя суперправильно! С одной стороны, я не пыталась намеренно понравиться мужчине. С другой стороны, я не показалась ему совсем уж наивно-колхозной дурочкой.
После того, как лак на моих ногтях высох, Беньямин включил телевизор и уставился в хмурые новости на французском. Я сообразила, что пора прощаться. Собрала маникюрные принадлежности в бежевый шелковый мешочек, забежала в туалет, двумя скомканными движениями освежила блеск на губах. Африканец холодно проводил меня до двери и чмокнул на прощание в лоб.
Я не совсем понимала его поведение. Но поведение Юльки начинало тоже казаться мне странным…
Глава 3. Служанка, которой платят обещаниями
– Ты давно знаешь Беньямина? – спросила я Юльку.
– Давно. Но не близко, – рассеянно ответила она.
В последнее время в ней появилась несвойственная ей меланхолия, которая резко сменялась не просто порывами, а какими-то залпами радости. Я подумала, что это из-за здоровья, то-есть из-за гормональных бурь, и не стала интересоваться из деликатности.
– Он ведь… немножко странный? Ты при нем когда-нибудь…
На середине моей фразы у Юльки зазвонил телефон. Я краем глаза успела заметить, что на дисплее высветилось лицо смуглого мужчины.
– Алё! Приииивет! – меланхолия