«Ох, сама я виновата. В детстве ни в чём ему не отказывала, вот он и привык, что всё всегда по его выходит. Правильно Николай Ефимович всегда говорил, что надо быть построже с сыном. Вот теперь и пожинаем плоды»
– Верочка, вы что будете? – пытался разрядить напряжённую атмосферу Николай Ефимович. – Хотите форшмак из селёдки или фрикасе из курицы? А может, вам оливье положить?
Верочка, испугавшись незнакомых названий, растерянно хлопала глазами.
– Вообще-то я неголодная. Я в обед так картошкой с луком объелась, что аж живот чуть не треснул!
– Папа, положи ей салат, – помог девушке Вадим. – А давайте выпьем за знакомство.
– Да-да, давайте выпьем! – обрадовалась Верочка, помня, как спиртное помогло ей расслабиться и избавиться от страха, и тут же протянула свою рюмку.
Родители удивлённо на неё посмотрели. Николай Ефимович разлил вино по бокалам, и Верочка тут же залпом выпила кисло-сладкую жидкость.
– За знакомство, – хмурясь, произнёс Николай Ефимович, после чего выпили остальные.
– Ты закусывай, не стесняйся, – сказал Вадим, стараясь подавить в себе раздражение. Ему было очень жалко несмышлёную в этикете Верочку, и в то же время росло чувство стыда перед родителями.
Верочка с восторгом ощущала, как вино теплом разливается по её телу. Щёки её покраснели, глаза заблестели, а на душе появилась такая лёгкость, что аж хотелось смеяться.
– А давайте ещё за что-нибудь выпьем! – осмелела она.
– Конечно, мы выпьем. Потом. А пока вы поешьте что-нибудь, – строгим голосом сказал Николай Ефимович и, чтобы завязать разговор, начал расспрашивать гостью: – Вера, расскажите о себе. Где вы живёте, где учитесь, кто ваши родители? А то мы из Вадима слово не можем вытянуть.
– Я живу в общаге на Крупской. Ну эта общага от нашего завода. Я там работаю. Вот. А учиться я давно уже закончила. Я ведь уже взрослая, – засмеялась Верочка.
– Да? И что же вы закончили? – поинтересовалась мать.
– Как что? Школу. В нашем 102-м интернате была школа. Я её и закончила.
– Школу в интернате?! – поразилась Анна Брониславовна.
– Ну да. А что вы удивляетесь? У нас была хорошая восьмилетка. Мы почти все её закончили. Ну кроме тех, конечно, кого признали олигофренами. Тех в спецшколу увозили.
У Анны Брониславовны раскрылся рот от удивления. А Верочка, вдохновлённая появившимся у неё вдруг красноречием, продолжала:
– А вы знаете, что наша школа считалась лучшей из всех интернатовских школ в Саратове? Нам даже вымпел дали и присвоили звание школы имени Луиса Корвалола.
– Корвалана, –