– Да-да, конечно, иди, – ответила учительница, не поднимая глаз.
Уход Павла каждый понял по-своему. Погода портилась, солнышко, ещё совсем недавно так радовавшее горожан, как будто растворилось в свинцовом небе. Но у Пашки всё было здорово! Солнце поселилось в его душе. Он бежал вприпрыжку, несмотря на нечищеный асфальт. Подтаявший снег стал слякотью, и, не жалея бедных прохожих, с удовольствием запрыгивал на их наглаженные брюки, новенькие джинсы и дорогие шубы. Варвара Градова сидела одна на холодных металлических качелях и, судя по её довольному лицу, пребывала в хорошем настроении. Она смотрела на холодное небо и сочиняла песенки, тут же придумывая для них мотив, у неё всегда это хорошо получалось.
– Варенька! – кричал на ходу Пашка. – Мы теперь с тобой самые свободные люди!
– Что, в школу ходить больше не надо? – спросила Варя.
– Нет, школа нам ещё пригодится, а вот в драмкружок я больше не ходок, стало быть, ты тоже.
– Ну и как мы распорядимся своим свободным временем?
– Пойдём в театр.
– Мы – и в театр? Ты что, билеты на ксероксе отпечатал?
– Нет, Варвара! У меня мама – старший администратор!
И при этом Пашка принял такую горделивую позу, что Варя не могла не рассмеяться. Он приподнял её и начал кружить, пританцовывая в темпе вальса. Вот в такой-то счастливый момент их и увидела Эльвира Снегуркина. И, как по волшебству, красивое лицо девочки стало уродливым. Злость просто перекосила мышцы лица, губы стали тонкими и кривыми, слёзы ненависти хлынули из её глаз.
Успокоившись дома, Эльвира сидела перед трюмо и рисовала на своём лице маминым карандашом веснушки. Немного подумав, она решительно встала и, прихватив с собой ведёрко, где было немного воды, направилась к дому, где жила Варвара. У её подъезда Эля полила выход водой и, дождавшись, когда мороз сковал воду, позвонила по мобильному телефону:
– Варечка, ты не могла бы выйти на минутку, мне нужно кое-что с тобой обсудить? Я как раз совершенно случайно оказалась у твоего подъезда.
И про себя подумала: «Сейчас ты выбежишь ко мне, поскользнёшься и со всей силой брякнешься на лёд. Ты обязательно сломаешь себе что-нибудь, лучше ногу, и угодишь надолго в больницу! Ну вот, тогда я и займусь тобой, дорогой Пашечка! Как там древние говорили – разделяй и властвуй!» И, довольная своей проказой, Снегуркина спряталась за угол дома.
Варвара бежала по лестнице, и большой бабушкин тапок соскочил с её ноги. «А-а-а, потом. Сейчас приглашу Эльвиру домой, чтоб на улице не мёрзнуть, а на обратном пути и тапок подберём». Варя приоткрыла дверь на улицу и, не увидев Элю, громко стала звать её:
– Эльвира! Элечка, ты где?
– Всё! Порядок! Грохнулась! – радовалась Эля, – орёт от боли, бегу выручать.
На улице было уже темно, и Эльвира, никого не заметив, с разгону упала прямо на лёд. И, теряя сознание от невыносимой боли, где-то там, в глубине подсознания, что-то знакомое с детства, вспомнилось: «Не рой яму другому, сам в нее попадёшь». Долго