Я мигом позабыла о божьих коровках – обшарпанные стены надвигались, тесня и угрожая сплющить. Испуганная, я замерла, и мама снова сердито дернула меня за руку. Собираясь зареветь, я глубоко вдохнула и запрокинула голову. Высоко-высоко в небе по пронзительно-синему прямоугольнику неслись розовые облака. И я передумала плакать.
Оказалось, наша новая квартира находится под самой крышей, и я очень этому обрадовалась, потому что приятно жить так близко к розовым облакам.
На желтом фасаде красовалась кривая, наспех намалеванная надпись. Я еще не умела читать, но она выглядела такой гадкой, что я поспешила за мамой в парадную. Там пахло сыростью и веяло холодом. И гулкое эхо разносилось, пока мы медленно поднимались по лестнице.
Квартира носила неприятный номер тринадцать. Она оказалась единственной на площадке, хотя на всех остальных этажах их было по две.
Со временем почти в каждой квартире осталось по одной семье. И только наша будто проклятая: никто ее не покупал, несмотря на прекрасный вид из окон. Так мы и стали жить вчетвером: я, моя мама и Кирюха с тетей Наташей. Все под одной крышей.
Новое жилье впечатлило меня высокими потолками, скрипучим деревянным полом и необычным сооружением внутри комнаты: гигантским металлическим цилиндром, украшенным коваными узорами и с дверцей внизу. Он стоял как непрошеный посетитель, смущенно подпирая стену. При дележе жизненного пространства эта печь досталась мне, и у меня появился собственный угол, отгороженный шкафом.
– Ой, какая девочка! – всплеснула руками соседка, когда мы пришли знакомиться. – Вот бы мне такую! Настоящая куколка!
Это она попала в точку. У меня большие голубые глаза, пшеничные волосы и невинный вид. Несмотря ни на что и даже через десять лет – в мои шестнадцать.
Хозяйка просторной светлой комнаты усадила нас на диван. По телевизору шел мультфильм про планету сокровищ. Вдруг я затылком почувствовала пристальный взгляд. Оглянулась, но в комнате, кроме мамы и соседки, никого не было. Пошарив глазами, я увидела мальчишку. Он лежал на шкафу, опершись на локти. Сначала я подумала, что это призрак, потому что в этом старом доме с высокими потолками, гулким эхом и запахом пыли ему самое место. У парнишки было бледное лицо, спутанная темная челка и карие глаза. Он ухмыльнулся и бросил в меня скрученный в тугой комочек фантик. Тогда я поняла, что он вовсе не призрак и скучать мне в этой квартире не придется.
И я не ошиблась – Кирюха всегда за любой кипиш и, не раздумывая, согласился пойти вместе со мной в ночь на первое сентября разрисовать граффити фасад нашей школы.
К самой школе я не испытывала отрицательных эмоций, а вот к тем, кто должен в нее прийти, – очень даже. Поэтому, когда Кирюха поинтересовался, что же я изображу в качестве приветствия, ответила:
– Фак.
– В смысле? – не понял